Дело оставалось за малым — выйти во двор за дом и пройти несколько шагов к покосившемуся резному домику. Шаг, второй… Воодушевившись, я ускорила темп. До двери оставалась пара шагов, как меня до глубины души потряс вопль из-под моих ног:
— Мааааау!
В абсолютной темноте сверкнули два голубых огонька, и я с энтузиазмом поддержала вой! На крики выхромал заспанный Беорн, зажёг лучину и, увидев нас с котом, раздражённо сплюнул и так шарахнул посохом по полу, что мы разом заткнулись.
— Чего орёшь, девка?
Я воззрилась на кота, кот обиженно отвернулся, пряча от греха подальше свой облезший хвост. Пауза затягивалась.
— Мастер Беорн, я это… На улицу бы мне. За дом…
— Ну так ступай! Чего орать-то посередь ночи…
Старейшина что-то ещё проворчал и вернулся к себе, оставив лучину дотлевать в моей комнате.
А мы с котом наперегонки выскочили из дома.
Я постояла на крыльце. Пахло прохладой, млачевником и сеном. Совершенная, абсолютно круглая луна освещала дома и улочку. Я с упоением набрала густого летнего воздуха в грудь. И всё же жизнь восхитительно хороша! Особенно без боли. С тех пор, как я проснулась, я ни разу не почувствовала её в полной мере, а на остатки старалась не обращать внимания. Кот забрался на перила крыльца и гипнотизировал водную гладь реки. Отсюда был виден и мост в Заречье, и общинные пастбища и несколько одиноких домиков. Я осторожно погладила белого пушистика. Большой зверюга! Сначала он выражал некоторое недовольство, но потом расслабился и уже сам перебрался на руки, требуя продолжения. Только сейчас я обратила внимание на то, что его шерсть влажная, а сам он выглядит больным.
— Эй, когда же ты так успел облезть? Вчера же только был, как пушистая подушка! Заболел?
Кот мурчал и лез куда-то на плечо, путаясь в моих волосах. Я нетерпеливо отыскала взглядом резной домик на заднем дворе, погладила кота и, не без усилий оторвав животину от себя — кошар был явно против! — опустила его на пол.
Сидя в домике в глубокой думе, я услышала доносящиеся с улицы девичьи хихикания. Одну узнала сразу, вторая была незнакома. Я поспешила на улицу.
— Ринка!
Хихиканье стихло.
— Кати? Ох, Драккати, это ты! — Ринка кинулась мне на шею. — Я уж думала, не увижу тебя! В общине такие слухи ходят!
— Это какие?
— Ну, что тебя того… Обесчестили и убили. А воевода спасти пытался, да только не успел!
Ринка ещё раз пискнула и радостно повисла у меня на шее. Ночь становилась всё темнее и темнее…
— Ринка, если ты меня сейчас не отпустишь, я точно умру.
Ринка непонимающе отстранилась.
— От удушья, Ринкания!