— И целоваться… Собственно, это я и сделал, чтобы иметь возможность покинуть дом, пока ты спала. Я целовал тебя без разрешения. За что прошу… — Она рассеянно коснулась губ, пальцы скользнули по нижней пухлой губе, размазывая влажный след. Горло сдавило, я сипло закончил: — прощения…
Всего один маленький толчок браслета — и я оказался лицом к лицу с Леной. Она смотрела на меня немного растерянно, будто о чём-то спрашивала.
— Простишь? — прошептал я, опираясь ладонями на кровать по бокам её бёдер.
Тонкие пальцы соскользнули с её губ и метнулись к моим. Осторожное прикосновение было как удар тока. В коленях появилась слабость, я сел рядом с Леной, не сразу сообразив, что моя ладонь движется по её бедру к талии.
— Это… проще остановить… если… — Кружева пеньюара щекотали пальцы, но я чувствовал жар чужой кожи, — сначала немного… поддаться… и они отступят… чтобы восстановиться…
Я наклонялся, Лена запрокидывала голову, неотрывно на меня глядя.
— Можно? — спросил я.
Лена кивнула. Её мягкие губы разомкнулись, я обхватил нижнюю и, всасывая, слегка прикусил. Рука Лены взметнулась, пальцы до мурашек приятно зарылись в мои волосы, тянули вниз. Она откидывалась, высвобождая подогнутые ноги, утягивая меня за собой на смятое одеяло. Лена оказалась подо мной.
«Прекрати!» — кричал страх перед проклятьем.
Упершись ладонью в кровать, я приподнялся, но ответный осторожный поцелуй заставил остановиться. Губы Лены были разной толщины, я с замиранием сердца обхватывал то нижнюю, то верхнюю, ловя разницу в ощущениях: такая объёмная с одной стороны, и аккуратная узенькая с другой, тугой изгиб от уголков к дуге верхней губы, бугорок, по которому я скользнул языком, снова перебираясь на нижнюю губу. В ответ Лена слегка двигала ей, словно хотела участвовать активнее, но не решалась. Как в омут с головой я упал в этот поцелуй.
Тело горело от желания подмять под себя девушку, вторгнуться одним толчком и двигаться, пока меня не накроет горячим экстазом. Гул сердцебиения заглушал мысли, я дышал, чтобы касаться губ Лены своими, то ласково, то настойчиво, скользя по ним языком, прикусывая и снова лаская, ловя ответные прикосновения, осторожные попытки втянуть мою губу и расслабленное принятие моих действий, и снова короткие сжатия моих губ, осторожнейшее прикосновение зубов.
Рука моя металась по бедру Лены. Сначала поверх пеньюара и сорочки, потом по горячей нежной коже, ещё больше соблазняя и распаляя.
А под многослойной шелухой волнительных ощущений и животных желаний билась и пульсировала мысль: «Проклятье… Ты навлечёшь на неё проклятие». Маленькая частичка здравого смысла, выжившая в припадке сладострастия, — она лёд, необходимый, чтобы погасить кипевшее в крови желание. Но как же сладко было целовать и ласкать Лену, снова чувствовать в объятиях льнущую ко мне горячую девушку…