Жениться на преступнице? Нервно фыркнул: я первый министр Алверии и не могу так позорить страну.
Я тёр, тёр и тёр размыкающийся браслет.
Невыносимо.
Шесть лет я занимал пост министра внутренних дел, не пора ли остановиться?
Конечно, я собирался служить до старости, но… Настолько ли я хороший министр, чтобы ради сохранения должности убивать ни в чём не повинную женщину?
Неужели никто, кроме меня, с управлением не справится?
Император говорил, я единственный подходящий длор, но…
Настолько ли я достоин?
Я поморщился.
Война с Галлардией меня выматывала, хотя я не военный министр: с каждым днём напряжение в стране усиливается, не хватает рабочих рук, растёт преступность. И от бесконечных собраний министров, обсуждений, изучения документов, консультаций, бессонных ночей за работой голову словно окутал дым. Разум задыхался. Впервые со смерти Талентины я желал знака, какого-нибудь небесного подтверждения правильности выбранного пути.
Я просто тешу свои амбиции?
Или нужен стране?
Имею право уйти с поста в столь трудный для родины час?
В праве ли отбирать жизнь, чтобы остаться?
Я думал об этом год. Думал по-разному. И ответа не нашёл.
Быть палачом я не желал.
Но оставить пост, кроме которого в моей жизни ничего нет?..
В мысли ворвался крик. Карета дёрнулась. Хрустнула пробитая стенка.
Что-то твёрдое, пройдя сквозь неё на уровне моего горла и груди, намертво придавило меня к спинке сидения. Это были рога.
Сдавленную шею жгло, воздуха не хватало.
Кричала охрана.
Нападение!
Кто посмел?! Вспышка собственной магии хлестнула по нервам, я охватил пространство вокруг кареты кольцом чёрного пламени и замкнул неизвестного врага.
Пять торчавших из стенки рогов задёргались, притискивая к сидению ещё сильнее, удушая. Родовая магия вдруг отказалась пропустить меня в тень.
До истечения срока ещё шесть дней! Почему она предаёт сейчас, когда так нужна?
Схватившись за рог, я попытался оттеснить его от горла.
Будь прокляты условия владения и наследования! И магия, которая предаёт в самый неподходящий момент! Даже чёрное пламя снаружи погасло.
Отталкивая рога, я вдруг осознал, что сейчас могу умереть. Вот так, просто…
Сквозь крики охраны донёсся знакомый голос:
— Не стреляйте! Это случайно получилось! Я ничего плохого не хотел… Это… я не виноват!
Я выдохнул.
Рога со скрипом убрались наружу.
— Министр, прости! — голосил на улице один, цензурно его не назовёшь, изобретатель.
У меня резко, до звона в ушах заломило виски.
Только этого чуда не хватало.
И это знак, о котором я мечтал?
«Знак» продолжал уверять:
— Я правда не виноват, это… У меня рука дрогнула.