— Но ведь это обсерватория! — удивленно и злобно заявил профессор. — Они не посмеют!
Удалов протянул руку в сторону города и сказал:
— А там женщины и дети!
Красноармейцы таскали тяжелые мешки и укладывали их на купол обсерватории.
Смеркалось. И внезапно над люком показалось искаженное от усилий лицо профессора. Сухая прядь седых волос прилипла к его высокому потному лбу. Профессор, обнимая огромную пухлую перину, силился втащить ее наверх.
— Вот за это спасибо! — воскликнул Удалов и принял из ослабевших рук профессора перину.
Профессор поднялся наверх и сел, с трудом переводя дыхание.
Удалов, с нежностью глядя в лицо профессора, застенчиво спросил:
— Сказывают, товарищ профессор, звезда такая есть: Маркс. Это что, в честь нашего учителя называется?
— Марс. В честь бога войны, — глухо сказал профессор.
— Бога? — переспросил Удалов. — А Маркса нету?
И вдруг бодро заявил:
— А нужно бы завести, товарищ профессор!
— Это должна быть новая звезда! Ее нужно сначала найти.
— Чего искать? — дерзко воскликнул Удалов и, протянув руку к небу, указал на самую большую звезду.
— Вот она!
Профессор вышел проводить красноармейца. Шаркая ногами, он умоляюще бормотал:
— Остались бы, я вас чаем угощу…
— Нельзя нам, товарищ профессор!.. Ребята бойцуют, а мы тут… И так совесть замучила…
Удалов пожал сухие, тонкие пальцы профессора, бросился догонять красноармейцев.
Земля вздрагивала от тяжелых взрывов. Тяжкая мгла колыхалась, содрогаясь.
Красногвардейский отряд имени Карла Маркса, седьмые сутки полузасыпанный землей, оборонялся от натиска врага.
Удалов, лежа у дрожащего, воняющего, кипящего, как самовар, пулемета, посылал очереди в лавину противника.
И когда, обжигая небо, высоко в воздухе пролетал снаряд и падал далеко позади, там, где высилась на холме стеклянная хрупкая голова обсерватории, Удалов ежился, вздрагивал и пробовал оглянуться. Но оглянуться было нельзя, ибо враг наступал.
В краткие перерывы боя Удалов горестно шептал командиру Белокопытову:
— Застенчивый я… Случай был, может быть, единственный, на небо взглянуть — какое оно есть на самом деле! Застеснялся я профессора попросить, зсе ж таки интеллигенция, обидится…
И снова наступал враг. И снова пулемет, накаляясь, трясся в руках красноармейца Удалова.
Внезапно что–то черное, грохочущее, как мчащийся поезд, ударилось об землю, и Удалов вначале удивился, что боль может быть такой сильной, нестерпимой. Потом это прошло, только что–то липкое текло у него из глаза, и он мягко погружался в глубину…
Петроград превратился из осажденного в грозную боевую крепость. Люди, никогда не державшие в руках винтовки, шли на фронт железными отрядами. И враг в ночь на 25 октября был разбит. Полчища противника превратились в стада. Они бежали.