их рассказать, когда их истязала? Ведь все твои рассказы якобы о самой себе взяты из жизни других людей, не так ли? И как твой папа жужжал тебе — «ж-ж-ж-ж-ж». И историю с белым плюшевым медвежонком, которого ты якобы забыла в супермаркете. И рассказ про песенку «Кукарача», который ты услышала от Джоэль Свэнсон. А у Марты? — вскрикиваю я, и из моего рта вылетают брызги слюны. — А у моей сестры? Что ты возьмешь из
ее жизни?
Мэри делает еще один шаг по направлению ко мне.
— Из ее жизни я возьму тебя, Эмми, — говорит она.
А затем она улыбается.
Мое положение безнадежно, но раз уж мне нечего терять, я предпринимаю отчаянную попытку спастись: я резко разворачиваюсь и бросаюсь к двери, ведущей на террасу, ударяюсь о нее всем телом, хватаюсь за ручку и…
И в тот же самый миг я чувствую горячий укол скальпеля, который вонзается в кожу между моими ребрами, входит в плоть и тут же выходит из нее. Затем Мэри хватает меня за волосы, и я, откинувшись назад, падаю на пол кухни. Я прижимаю ладонь к ране. Из нее струится горячая кровь, и боль отдается оглушающим эхом в моей голове.
Мэри медленно приближается ко мне, беспомощно лежащей на полу. Она играет скальпелем, который держит в руке. Слева от нее — и, соответственно, справа от меня — раздается свист. Это вскипела вода в чайнике, поставленном на плиту.
— О-о, прекрасно! — говорит она. — Кипяток готов.
Мэри наблюдает за мной, держа в одной руке чайник с кипятком, а в другой — скальпель. На ее лице — уродливое выражение, представляющее собой что-то среднее между оскалом и ухмылкой.
Я тихонько отползаю назад по полу кухни. Я в западне. Я не смогу одолеть ее. Она сильнее меня физически, и у нее есть скальпель и чайник с кипятком. Что есть у меня — так это только моя голова, внутри которой сейчас мелькают фотографии тела моей сестры, фотографии аутопсии, фотографии жертв, с которых снимали скальпы и которых резали ножом, обливали кипятком, подвергали невыносимым пыткам и сжигали. Собирая еще оставшиеся у меня силы, я зажимаю ладонью рану от скальпеля, и между моими пальцами сочится кровь.
— Марти, — говорю я дрожащим голосом. — Ты… Марти.
— А-а, ты видела свидетельство о рождении? Мне было интересно, доберетесь ли вы до него. Да, мой папочка хотел, чтобы у него был сын. Но вместо сына родилась я. Однако это его не остановило, не так ли?
Мэри наклоняет чайник, и струя очень горячей воды льется мне на бедро. Моя нога дергается, и я вскрикиваю от боли. От моей ноги поднимается пар.
— Не двигайся, — приказывает она.
Я снова пытаюсь отползти назад. Мэри с силой наступает на мою ступню и, поворачивая свою ногу, ломает мне лодыжку с ужасным хрустом. Я невольно протягиваю руку туда, где мне больно. Кипяток тут же обжигает мне руку, плечо, шею…