Я смыкаю наши ладони вместе, мой голос лёгок, но ритм сбивчив. Я не могу ясно мыслить. Он стоит так близко, что я ощущаю, исходящий от него запах мыла и одеколона. Его дыхание испускает сладкий аромат шоколада.
Я ощущаю его каждой частичкой своего тела, мои руки дрожат.
Он приподнимает свою другую руку, чтобы накрыть мою, и потом ласкает ее. Мягкий шелест касания кожи о кожу – это самое интимное, что я когда-либо испытывала. Напряженный ток, что струится в наших руках, мерцает в моей крови.
Должно быть, на него это тоже влияет, потому что голос его становится низким и тихим.
— Однако губы нам даны на что-то?
Я чувствую вибрацию его голоса напротив моего лица.
— Святой отец, — отвечаю я, пока ласкающими движениями он сплетает наши пальца вместе, поглаживая мягкую кожу между ними и вызывая во мне дрожь, — молитвы воссылать.
— Так вот молитва: — говорит он, снова сосредотачиваясь на моих губах, — дайте им работу. Склоните слух ко мне, святая мать.
Сила его энергии наполняет меня до отказа. Мне едва хватает воздуха, чтобы продолжать говорить.
— Я слух склоню, — шепчу я, — но двигаться не стану.
— Не надо наклоняться, — бормочет он, подаваясь ближе, — сам достану.
Я задерживаю дыхание, когда его губы опускаются ниже, замирая прямо над моими – так далеко от того, где я хочу, чтобы они были. Я уже было собираюсь закрыть глаза и насладиться моментом, как он останавливается. Моргает и качает головой. Его хватка на моих руках усиливается.
Итан, нет.
Он зажмуривает глаза и издает раздражённый, сдавленный стон.
— Мистер Холт? — зовет Эрика из зала. — Самое время поцеловать ее. Какие-то проблемы?
Он отпускает мои руки и отступает назад. Страх, который он так сильно старался подавить, вырывается на свободу. Отражается на его лице, и мышцы его напрягаются.
— Я же говорил, что не смогу, — говорит он, напряженным от паники голосом. — Я говорил вам обеим.
— Мистер Холт?
Он качает головой и засовывает руки в карманы. Сутулит плечи.
— Какого хрена меня никто никогда не слушает?
Он кидается за боковые декорации, и оклики Эрики не останавливают его.
Я собираюсь было пойти за ним, но Эрика жестом просит меня подождать.
— Кэсси, — говорит она, поднимаясь ко мне на сцену. — будь осторожна с ним. Он явно ассоциирует эмоциональную близость с болезненными последствиями, и это возможно основная причина его внутренних проблем. У меня нет сомнений, что он может сыграть эту роль, но его нужно убедить. На самом деле, ты единственная, кто может ему помочь.
— Не уверена в этом. Наша обычная форма общения – это постоянные крики друг на друга.