Небольшая хижина местного травника была единственным, что подвернулось под руку, там и решили оставить новобрачных для завершения церемонии единения, отсыпав серьезному мужичку пригоршню монет. Пока новоиспеченные супруги добирались до хижины, кто-то успел прибрать ее и даже украсить ветхое крыльцо гирляндами цветов. Келейр несчастно глядела на эти попытки проявить радушие и участие. Оставалось лишь склонить голову, сдерживая то ли вздох, то ли нервную усмешку. Рейн снял жену с лошади и легко, словно куклу, опустил на землю рядом с собой, так и не убирая рук с ее тонкой талии.
Деревня располагалась внизу. Хижина находилась на небольшом уступе, и если встать на самом краю, то все деревянные домишки с взъерошенными соломенными крышами были видны отсюда как на ладони. Еще у храма Саргон пояснил Рейну, что им полагается оставаться в доме до рассвета, и не стоит беспокоиться о том, что их кто-то потревожит. И он, и мастер Эверет спустятся в деревню, но это не значило, что хоть на мгновение их оставят без присмотра.
Словно опасаясь, что они дадут деру, ректор и маг дождались, так и не спешиваясь, пока Броган проводил Келейр до покосившейся двери. Дракон нарочито громко захлопнул ее, да так сильно, что труха посыпалась на крыльцо. Хью ухмыльнулся, разворачивая свою лошадь в сторону деревни. Ректор на мгновение задержался взглядом на хижине, нахмурился, но затем последовал за своим товарищем.
Лиса тщательно старалась не думать, к чему все это уединение вело, и заставила себя пройти вглубь небольшой комнатки. От пряного запаха трав она несколько раз звонко чихнула.
— Всех мышей распугала… — прозвучал у ее уха голос дракона.
Келейр замерла, хватаясь за подол платья и испуганно вглядываясь в каждый угол.
— Да шучу я, — нервно отозвался Рейн.
Он поднял голову, глядя на пучки сушеных трав, подвешенные за грубые нити. Они крепились к тонким балкам по всему потолку. Дракон качнул пальцами один из ароматных букетов. Немедленно ему в глаза посыпалась пыльца, заставляя жмуриться и трясти головой.
Келейр, сама не ожидая от себя подобного, взяла его лицо в свои ладони, вынуждая остановиться. Она велела Рейну замереть и подула, убирая с ресниц пыльцу. Он позволил помочь, но как только его ладони легли поверх ее рук, а синие глаза открылись, то все самообладание лисы куда-то испарилось.
На свою беду, Келейр повернула голову, и ее взгляд упал на невысокий настил, укрытый льняными простынями и усыпанными лепестками все той же арпеники. В висках у нее застучало, и, кажется, она забыла, что должна дышать. Не говоря ни слова, Рейн наклонился к жене и, едва касаясь губами, принялся целовать ее лицо. Нежность наполнила сердце дракона, когда он увидел, что Келейр закрыла глаза, безотчетно подставляя лицо для его ласки.