— Так я и знала, что к тебе лучше не обращаться! — Голос матери трепетал и рвался.
— Знала, зачем обращалась? — огрызнулась Кира
— Ты стала очень черствая. Мне это не нравится, — оскорбленно проговорила Лариса Васильевна.
— Мне тоже многое не нравится. И я не черствая. Я честная.
— Ладно, спокойной ночи. Саше привет.
— Тебе тоже спокойной ночи. Поцелуй папу.
Они одновременно положили трубки, крайне недовольные друг другом.
Кира прекрасно знала, что за этим последует. Не впервой. Папе мать ничего не скажет: знает, что без толку. У отца невозмутимый, отрешенный характер, он предпочитает ни во что не вмешиваться.
Мама выдвинет тяжелую артиллерию: позвонит Ирине и примется жаловаться. Ира, отлично знающая мамин характер и ее феноменальную способность доводить людей до белого каления, примется успокаивать Ларису Васильевну. Затем позвонит младшей сестре, начнет успокаивать и ее. Попытается убедить помириться с матерью. Кира поупирается, посопротивляется и, разумеется, сдастся. Позвонит маме, скажет, что погорячилась. Та поломается для виду, но потом простит.
Кира вздохнула и пошла к Сашке.
Через неделю муж уехал в командировку в Екатеринбург, на долгих десять дней. Вернуться обещал только к ноябрьским праздникам. Кира не любила оставаться одна, без Саши. Скучала по нему, плохо спала, тосковала, раздражалась, постоянно переживала и беспокоилась. Хорошо еще, уезжал тот нечасто: два, максимум, три раза в год, и почти всегда не больше, чем на неделю. А тут — такая длительная разлука. Вдобавок глубокой осенью.
Кира всей душой ненавидела октябрь и ноябрь, когда все вокруг серо, неприютно, и заоконная тягучая морось так и лезет в душу. У нее всегда в это время портилось настроение, наваливалась апатия, приходилось буквально за волосы, как Мюнхгаузен из болота, вытягивать саму себя из депрессивного состояния. Сашка, конечно, всегда находил способы развеять ее печаль. А без него было туго.
Утром в понедельник она посадила мужа на поезд, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться и не расстроить его. Он и без того знал, что она не хочет его отпускать. Но ехать нужно: дело есть дело. «Виртуал» собирался расширяться в направлении Урала и Сибири.
Кира стойко держалась, пока поезд, постепенно набирая скорость, полз вдоль перрона. Но как только Саша исчез из поля зрения, не вытерпела и дала волю слезам. На работу сегодня к одиннадцати, Кира заранее отпросилась у Марика. Можно не спешить: сейчас только девять тридцать, а добираться до «Косметик-Сити» всего полчаса. Но, с другой стороны, что ей делать? Гулять под колючим унылым дождем? Кира поежилась и натянула капюшон. Она не признавала головных уборов, не носила ни шапок, ни беретов, ни платков, ни панам. Исключение соглашалась сделать только для капюшонов, да и то скрепя сердце.