Вновь новое дело, очередное полное погружение и отрыв от прежнего, к чему прикипел всем сердцем. Только в октябре 1734 года происходит второе пришествие Татищева на Урал – а в 1736 году стараниями прежних и новых недругов он выведен из игры теперь уже окончательно.
Два года прослоены делами и открытиями, нововведениями и исследованиями. Он обустраивает Екатеринбург, требует поддерживать в порядке мосты и дороги, налаживает школьное дело, рассылает «во все городы Сибири» вопросник о 92 вопросах исторического, географического, этнографического содержания. В 1735 году открывают железные руды на горе, названной Татищевым в честь царствующей императрицы: «Анна» означает «Благодать». Та самая царевна Анна, в год рождения которой юный Татищев был принят ко двору стольником, получает письмо из Екатеринбурга, где сказано: «Оная гора есть так высока, что кругом видеть с неё верст по 100 и более; руды в оной горе не токмо наружной, которая из гор вверх столбами торчит, но кругом в длину более 200 сажен…» Акинфий Демидов убеждает отдать ему Благодать, обещая взятку в три тысячи рублей, – лишь бы не мешал горный начальник, а все тонкости в Петербурге он сам уладит. Затем является горнопромышленник Осокин – сулит десять тысяч! Василий Никитич отказал обоим – руды новой горы будут принадлежать казне, и точка. Выделил Демидовым, Строгановым, Осокину немного Благодати, а большую часть железной горы оставил государству. С Демидовыми конфликт то еле тлел, то разгорался наново – из-за алтайских руд, новых месторождений, а проще сказать, оттого, что двум хозяйкам на одной кухне не ужиться. К старым жалобщикам добавились новые недовольники – Татищева невзлюбил всесильный Бирон, кормившийся, помимо прочего, от уральских заводов и положивший глаз на гору Благодать. Посему произвели Василия Никитича в тайные советники и назначили главой Оренбургской экспедиции, а после судили за потраченные четыре тысячи рублей казённых денег. Но это казна была в долгу перед Татищевым: ожидая, пока выплатят обещанное, он тратил в общественных целях свои личные средства, коих ему всю жизнь недоставало.
Впереди – основание Оренбурга на верном месте (прежнее Татищев забраковал, отныне это город Орск), подавление башкирских восстаний, составление при его участии «Российско-татаро-калмыцкого словаря»… Тело стареет, но дух становится крепче, и каждый день находится время для научных занятий. Он составляет карты Яика, самарской излучины Волги, пишет «Общее географическое описание Сибири», «Предложение о сочинении истории и географии», готовит к изданию «Судебник Ивана Грозного», работает над любимой своей «Историей Российской», которая увидит свет лишь в 1768 году, и то в неполном виде. В мае 1739 года Татищева отстраняют от дел и лишают всех званий – следственной комиссии предстоит разобраться с новыми обвинениями против Василия Никитича: неверно, дескать, ведёт себя с инородцами, повинен в непорядках и главным образом во взятках. Брал, дескать, не токмо деньгами, но и коровами, овчинами и даже волчьими шкурами. Если бы могли привязать к убийствам, валютным махинациям, похищению людей, контрабанде, организации преступного сообщества, разрушению памятников архитектуры и превышению полномочий, – привязали б, но что-то нужно было оставить и потомкам.