Тая
Голова гудела, но дурманное забытье под чуткими поглаживаниями Иттана отошло на второй план. Ненормальное желание сдаться хозяину Дома утех не покидало рассудок, засело в темечке, стучало, требовало.
Вернись.
Вернись же!
Я справилась с тошнотой, комом подкатившей к горлу. Села, подогнула под себя ноги, потрогала ноющий бок. Мужчина напротив смотрел на меня со смесью тревоги и жгучего любопытства. И я выдала ему все без утайки: и про Дом утех, и про желание сбежать из гарнизона, и про травяной настой, и магический контракт, который заключила по неосмотрительности.
– Тебя не учили, что нельзя подписывать абы что своей кровью? – Иттан недовольно покачал головой. – Ты сама загнала себя в западню.
– Но ты же маг. Разорви эту сделку!
– Смеешься? – Иттан прыснул, а я сжалась от панического страха, оседающего внизу живота. – Я могу отстрочить последствия, но не расторгнуть контракт. Когда мое заклинание спадет – а спадет оно скоро, – ты добровольно побежишь на плаху.
Иттан стряхнул с руки, которой гладил меня, что-то, видимое ему одному. Растопырив пальцы, осмотрел их. Сжал кулак. В свете танцующего зеленого шара, который парил над комнатой, он казался неестественно бледным. Уставшим донельзя.
Опустошенным.
Но он ведь колдун! Я-то знаю, что все без исключения колдуны могущественны. Что они могут руками раздвигать стены. Что способны убивать по щелчку. Так почему же он не хочет помочь?..
– Я все для тебя сделаю, только… – начала тихонько.
Но Иттан оборвал меня на полуслове. Помассировал виски кончиками пальцев.
– Как ты убила того урода?
– Зарезала. – Подковырнула повязку, надавила на рану. Шикнула, но продолжила давить. Боль отрезвляла, и пелена, которая снова пала на глаза, исчезла. – Его же ножом. Он купил ночь со мной, начал угрожать. Я хотела сбежать, но не смогла.
Почему-то воспоминания, еще живые, горячие, казались мелкими и незначительными. Какими-то ненастоящими, словно плохо продуманной историей.
Я потеребила цепочку, висящую на шее, но успокоения машинальный жест не принес. Внутри опять зудело…
Вернуться.
Сдаться.
Сейчас же!
– Цепь ты тоже умыкнула? – зачем-то уточнил Иттан, убирая настои и мази в сумку.
– Нет… она… – долго боролась с собой, морщилась, но поддалась, – матерью на прощание дарена. Это не та история, которую интересно послушать.