— Но ты этого не сделал. Это было мудрое решение.
* * *
До цели пришлось добираться более часа. Машина свернула с дороги, проехала между двух холмов и остановилась перед кирпичным двухэтажным домом, обвитым плющом, словно старинный склеп. Домом владел Питер Брей, бывший оперативник ФБР, ныне частный сыщик. Смеркалось, а здесь, между холмами, среди деревьев, казалось, будто наступила ночь. Света в окнах не видно, на низком крыльце, покрытым ворсистым половиком, разлеглась белая кошка с темным пятном на боку. Она лениво посматривала на машину чужаков и щурилась от удовольствия.
Джон трижды мигнул фарами и стал ждать. Это была простая мера предосторожности, обговоренная заранее. В дверь не звонить, телефоном пользоваться лишь в крайнем случае, вместо этого — просто мигнуть фарами. Если хозяин сейчас дома, он зажжет свет в окне. Такой уговор.
Свет в окнах не загорелся, никто не вышел на порог.
— Он здесь, — сказал Джон. — Питер много работает по ночам, поэтому не высыпается. А днем и вечером наверстывает упущенное.
— Зачем нам вообще нужен этот частный сыщик? — спросил Радченко.
— Питер может помочь. Что-то в поведении Ольги мне не нравится… В последние две-три недели она выглядела очень напряженной. Бывало, когда я входил в комнату, она прекращала телефонный разговор. Словом, у меня давно были смутные неясные подозрения, но проверять их я не стал. Может быть, на подсознательном уровне я боялся, что мои догадки окажутся правдой. Я упустил время. А теперь все осложнилось.
— Питер женат? — спросил Радченко.
— Какая женщина будет жить с сыщиком? Кроме того, у Питера ужасный характер. Подозрительный, патологически ревнивый парень, который превращает жизнь окружающих людей в ад. Если он все-таки дома, я зайду один. Возможно, Питеру будет неприятно видеть тебя, разговаривать с иностранцем.
— Неприятно разговаривать русским? Он расист?
— Так сразу и расист. Просто не любит иностранцев. Я же говорю, он с чудинкой. Кстати, обе его жены по странному стечению обстоятельств покончили с собой. Повесились. Хотя, нет… Последняя жена Сидни сожгла себя на конюшне, в парке развлечений. Облилась какой-то дрянью и чиркнула спичкой.
— Сама себя сожгла? — Радченко выпучил глаза.
— Почему бы и нет. Существуют разные способы ухода из жизни. Последний год перед своей гибелью она была немного не в себе. Надо было сходить к психиатру, а не баловаться с огнем.
— Господи, какая дикость. Это ужасно.
— Ужасно, когда люди не понимают юмора, — Джон вдруг рассмеялся, он хохотал долго, чуть не до слез, хлопал ладонями по ляжкам и снова хохотал. — У вас в России все такие, верят любой ерунде? Люди без чувства юмора?