— Мужская измена — это не то, что женская. Так уж заведено, что к мужским похождениям окружающие люди относятся не так строго как к женщинам. Разве ты не изменял жене?
— К сожалению, не изменял, — вздохнул Радченко.
Когда приехали в гостиницу, Джон сказал, что в бар он сегодня не пойдет, нет настроения. А без выпивки вряд ли сумеет заснуть и спросил, нет ли у Радченко снотворного. Джон высыпал из флакона себе на ладонь половину таблеток и, смурной и грустный, ушел в свой номер.
* * *
Едва закрылась дверь, зазвонил телефон. Это был Вадим Наумов. Голос звучал раздраженно, на высокой ноте.
— Где ты пропадаешь? Я жду твоего звонка уже второй день. Не забывай: ты работаешь на меня, а не на Уолша.
— Я работаю на вашего брата, — уточнил Радченко.
— Это одно и то же. Не цепляйся к словам.
Радченко коротко пересказал последние события и добавил:
— Ничего необычного в поведении Джона нет. Он ищет Ольгу, занят только этим. И, кажется, есть шанс ее найти. Они поссорились перед тем, как Ольга пропала. Это ссора многое объясняет. Ольга могла не звонить мужу, потому что сердилась на него. И до сих пор сердится. Они встретятся, поговорят…
— Это твои фантазии, — ответил Вадим. — Где Ольга, что с ней, — мы не знаем. Не знаем, что затевает Уолш. Будь готов к любым неожиданностям и не спускай с него глаз. Еще что-нибудь есть?
— Ну, мы сегодня заехали к некоему Чарльзу Тревору, — Радченко было лень шевелить языком, раскрывая ненужные подробности этой поездки. — Он преподает историю в одном из местных колледжей. Джон подозревает, что у этого Чарли роман с его женой. Ну, это скорее надуманная версия. Никаких доказательств нет. Только догадки. Чарльза не оказалось дома. Он улетел за границу. Возможно, вместе с Ольгой.
— Почему Джон решил, что Ольга улетела вместе с Чарльзом?
— Не знаю. Может быть, это интуиция. Постараемся все выяснить уже завтра.
Вадим задал несколько уточняющих вопросов и положил трубку.
Радченко проснулся сразу, за секунду, будто толкнули в грудь. Посмотрел на светящиеся в темноте стрелки будильника: два с четвертью. Сел на кровати, понимая, что без снотворного больше не заснет, включил лампу, положил в рот три голубых продолговатых таблетки, похожих на «виагру». И запил из стакана с водой. Он вспомнил только что увиденный сон и поморщился.
Они с Галей ехали по какому-то мертвому пугающему городу, по мрачным улицам, застроенным серо-желтыми громадинами домов с черными провалами окон. Смеркалось, но фонари не зажигали, машин вокруг почти не было, пешеходов не видно, а редкие магазины закрыты. И машина не своя, а чужая, ржавая таратайка с продавленными сидениями. Галя, сидевшая впереди рядом с ним, возбужденно жестикулировала, о чем-то говорила, Радченко слышал слова, но почему-то их смысл не доходил до сознания. Он был чем-то расстроен, так расстроен, что хотелось плакать.