— Эй, здесь есть кто-нибудь? — крикнул он.
Тишина. Только на последнем третьем этаже что-то заскрипело.
— Черт, — прошептал Джон. — Они что, играют с нами?
Он прошел десять ярдов по коридору и остановился, услышав полицейскую сирену. В гулкой тишине пустого дома эти звуки казались неестественно громкими и близкими. Через несколько секунд где-то вдалеке завыла вторая сирена. Радченко вошел в первый от лестницы номер, приник к щели между листом фанеры и оконным переплетом. Обзор отсюда не самый лучший, видна та стоянка за невысоким забором, где оставили машину, небольшой отрезок дороги и тротуара.
На тротуаре стояли два парня, худые и загорелые, одетые одинаково, в шортах и майках. Один бритый наголо. У второго на голове цветная вязаная шапка. Между парнями девушка с тонкими как щепки ногами и длинной шеей. Майка болталась на ней как на вешалке. Молодые люди озирались по сторонам, словно выбирали направления, куда бежать, но, парализованные страхом, оставались на месте.
Черный «Форд Квин» без полицейских знаков, по виду обычная машина, сбросив скорость, заехала на тротуар, оттуда выскочили два амбала в штатском. Полицейские что-то прокричали. Через полминуты девушка и ее спутники стояли возле машины, расставив ноги и упираясь руками в капот.
Полицейские обыскивали парня в шапке и девчонку. Приближалась вторая полицейская машина, где-то вдалеке выла еще одна сирена. Радченко отступил от окна. Теперь он явственно слышал шаги на третьем этаже. Кажется, человек не один.
Джон тоже слышал шаги, он двинулся по коридору к другой лестнице, но остановился. Впереди сложены мешки с цементом, их так много, что пройти можно, если залезешь на эту гору и спустишься вниз с другой стороны. Радченко вошел один номеров по правую сторону. Он видел, как на задний двор вышли трое мужчин и, не оборачиваясь, заспешили к строительному забору, стойки которого уже были раздвинуты.
Первый мужчина, плотного сложения, полез на улицу, но зацепился краем рубашки за железную сетку, и стал освобождать себя, старясь не разорвать рубашку, видимо, недешевую. Он дергал сетку, дергал рубашку, но минуту не мог слезть с крючка.
Наконец он пропал за забором. Второй мужчина, тоже в куртке, под которой угадывалась подплечная кобура, быстро шмыгнул в щель. Его лица Радченко не увидел. Долговязый худой человек, что шел последним, был одет в серый летний пиджак и брюки кофейного цвета. Он нес продолговатую и узкую коробку из серого картона, куда отлично поместилась бы пара ружей. Через несколько секунд по улице пронеслась серая машина. Радченко увидел лишь ее крышу.