— Подслушать не пробовал?
— Я не хотел ничего знать. Боялся, что это как-то отразится на мне.
— Говоришь правду?
— Если бы я хотел солгать, то мне легче всего было бы не вспоминать этот эпизод.
— Что ты можешь сказать о Герхарде фон Модрове? Что это был за человек?
Селим опустил голову и как бы съежился. Он немного помолчал, посмотрел Коллингсу в глаза и сказал совсем другим, спокойным тоном:
— Я знал, что вы меня об этом спросите. Герхард фон Модров был плохим человеком.
— Почему?
— Бывают такие псы, которые всегда добродушны, ластятся ко всем, а бывают такие, которые бросаются на людей без повода.
— Модров плохо относился к тебе?
— Не только ко мне.
— К тебе у него было особое отношение.
— Я не хотел бы говорить на эту тему. Это не поможет вам в поисках убийцы мистера Риза.
— Ты знаешь, есть причины предполагать, что Модрова отравили. Интересно, кто был заинтересован в его смерти.
— Вы могли бы прямо задать мне этот вопрос. Модров меня преследовал, значит, я имел повод для убийства. Почему вы не спрашиваете, не я ли отравил Модрова?
— Ну хорошо, ты его ненавидел, так как он издевался над тобой. Ты не смог от него освободиться, он тебя поймал в капкан, может, шантажировал. У тебя не было другого выхода, ты хотел быть свободным и отравил его. Так было?
Селим побледнел, его руки затряслись.
— Все это правда, — произнес он почти шепотом, — только я его не травил, и мистера Риза не убивал.
— Один раз у тебя такое случилось.
— Не помню, ничего не помню. Никого я не убивал... Никого!
Селим перешел от шепота к крику и внезапно сломался, рыдая как ребенок. По его щекам текли слезы.
Коллингс не ожидал такой реакции и не знал, как себя повести. Он нервно закурил и начал прохаживаться по каюте. У него возникло желание выйти на открытую палубу, вдохнуть свежего воздуха, но было глупо оставлять Селима в таком положении. Селим все еще рыдал. Наконец он начал искать платок в своих карманах. Коллингс без слов подал ему свой. Тот взял его, а через минуту произнес:
— Я ненавидел Модрова, но его смерть не принесла мне облегчения, совсем наоборот. Пожалуйста, не требуйте от меня объяснений — они ничем вам не помогут в расследовании. А сейчас прошу вас оставить меня одного. Платок я постираю и верну вам его завтра.
Когда Питер был уже в дверях, Селим задержал его:
— Мистер Коллингс, поймите меня правильно, у меня нет к вам претензий. Я знаю, что вы выполняете доброе дело. Я в самом деле рассказал вам все, что может пригодиться в вашем поиске.
— Окей, Селим. Извини.
* * *
Получасом позже Коллингс принял вахту.