— Я должен вернуться к самому началу и вести расследование по новой. Мне кажется, что я сделал ошибку, пренебрегая информацией из записок Пола.
— О, он делал какие-то записи? — заинтересовалась Джейн.
— Ага. Точнее, это письмо его девушке, которое он писал постоянно, день за днем.
— Ты нашел что-то интересное в этом письме?
— Возможно, хотя не до конца понятное мне. Пол вспоминал о какой-то фантастической гипотезе, которая объясняла смерть Модрова. Жалел о том, что слишком мало знаком с медициной, рассчитывал узнать что-то от доктора Деи, планировал сходить в Кадисе в библиотеку. Увы, он не успел поговорить со мной на эту тему.
— Как ты собираешься использовать эти сведения?
— Расскажу о них во время обеда. Скажу, что только что нашел эти записи. Может, мне удастся вынудить убийцу на какой-нибудь безрассудный шаг, который выдаст его.
— Питер, я боюсь, что ты не доживешь до конца рейса. А ты пробовал как-нибудь интерпретировать недомолвки Пола?
— Конечно. Я не смогу это подтвердить, но мне кажется, что раскрытие загадки таится где-то в законвертованной части лайнера. Я так и не выяснил, кто и с какой целью ставил ловушки на крыс. Пол вспоминал о медицине, может, имеются общие болезни у крыс и людей... Он знал о ловушках, которые потом таинственно исчезли.
— Когда ты будешь разговаривать с доктором Деем?
— Может, завтра. Сначала хочу сходить туда, в салоны. Пойду после завтрака.
— Мне жаль тебя, ты взял на себя очень трудную миссию.
— Поживем — увидим.
Питер притянул к себе Джейн и поцеловал в губы.
— Прощальный поцелуй, — сказал он. — Надо возвращаться в свою каюту. Не хочу, чтобы кто-нибудь нас увидел.
— Жаль, что ты не можешь остаться.
— Надеюсь, это не последний наш поцелуй.
Джейн не отвечала. Она лежала на постели, свернувшись в клубок, как кошка. Выглядела она грустной и одинокой. Питер быстро оделся. Когда он взялся за ручку двери, Джейн погасила свет.
Ключ легко повернулся в замочной скважине. Коллингс спрятал его в карман и толкнул дверь. В нос ударил затхлый запах, так характерный для давно не проветриваемых помещений. Пологий трап вел в обширный холл. Питер медленно перемещал луч фонарика, который вырывал из темноты все новые предметы мебели, которые отбрасывали огромные тени на переборки, покрытые обоями золотистого оттенка.
В какой-то момент его ослепил блеск света. Он застыл на месте, затем направил луч своего фонарика на то место. В темном холле заблестели два рефлектора. Один он держал в руках, другой светил ему прямо в глаза. Он стоял напротив большого зеркала, обрамленного узорчатой рамой в стиле арт-нуво. Оно находилось метрах в двадцати от Коллингса. Отраженный в зеркале образ показал ему реальные пропорции, и он почувствовал себя невзрачным и потерянным в этом огромном помещении.