Том не ответил: как всегда, стоило мне заговорить о былом.
– Что читаешь? – спросил он вместо этого.
Я молча повернула книгу обложкой вверх.
– Каррер Белл? Никогда не слышал о таком авторе.
– Это его первая книга. Надеюсь, будут и последующие.
– Книга так хороша?
– Если ты какое-то время не будешь меня отвлекать, я смогу об этом посудить.
Когда его глаза потемнели, я пoжалела о своей резкости.
– Том. – Я поднялась со скамьи, стараясь смягчить свой голос. – Я хотела сказать…
В следующий миг у меня перехватило дыхание: по той причине, что руки его обвили мою талию, и эти стальные объятия выбили весь воздух из моей груди.
– Ребекка, ты действительно так жестoка? – глаза Тома оказались так близко, что я могла пересчитать ресницы. – Почему ты пренебрегаешь моими чувствами?
– Том…
– Ты не видишь, қак я схожу с ума? Ловлю каждый твой взгляд, слово, улыбку? Как живу и дышу ради тебя? Да, я знаю, что для тебя я остаюсь мальчишкой, с которым можно на пару читать страшные сказки, но я надеялся, что ты повзрослеешь… поймёшь…
Я не узнавала его. Это не был тот милый мальчик, с которым мы вместе играли в детстве; кто-то, кого я не знала, чужой, страстный, серьёзный, взрослый, – только не Том. Его хватка чуть не ломала кости, но пальцы его дрожали. Чужие руки обжигали даже сквозь шёлк платья, горячее дыхание лихорадило мои щёки, и эти глаза… я вдруг поняла, что заставило их потемнеть.
Расширившийся зрачок, сделавший их чёрными.
– Том, я…
А потом лишилась возможности сказать хоть слово: по причине того, что его губы – жадные, жёсткие, яростные – прижались к моим губам.
Поцелуй был почти укусом. Яд странного оцепенения пробежался от губ по телу, заставляя забыть о необхoдимoсти дышать, моргать, сопротивляться.
Затем я обеими руками толкнула юношу, бывшего моим другом, в грудь, вывернулась из огненных тисков, – и, отступив на шаг, наотмашь хлестнула его по щеке.
– Да как… – слова застревали в горле, – как ты… смеешь…
Он не попытался снова схватить меня. Не тронул место удара, проступавшее на коже красной отметиной. Просто стоял, опустив руки, молча вглядываясь в моё лицо: со странным отчаянием в чёрной бездне, которой обратились его глаза.
И тогда, задыхаясь, я подобрала юбку и побежала, каждым шагом вторя бешеному ритму молоточков в моих висках.
Я остановилась лишь где-то в полях. Прижала ладони к щекам; пальцы мои показались мне ледяными. Сердце колотилось, мысли путались, всё перед глазами плыло в странной дымке. Потом решилась оглянуться.