Принцесса для императора (Замосковная) - страница 2

— Что?

— Я записала тебя прислуживать на ближайшем императорском балу.

«Не может быть!» — хочется воскликнуть, но по серо-ледяным глазам Октазии понимаю, что она не лукавит. Иного и не следовало ожидать (иногда кажется, она меня ненавидит и наслаждается моими несчастьями), и всё же робко произношу:

— Но вы обещали отпустить меня на выходные…

— Неужели ты думаешь, что ради свадьбы какой-то простолюдинки я упущу выгоду?

— Но это свадьба моей сестры, — я стискиваю тряпку так сильно, что пальцам больно, это заставляет немного её отпустить.

— Ну и что? — Октазия разворачивается к узкой полоске зеркала и оправляет почти развившиеся из-за недавнего дождя светлые кудри. — За эту работу очень хорошо платят… Разве не в твоих интересах быстрее расплатиться?

Она хитро смотрит на меня. Она права: чем больше я зарабатываю, тем быстрее выплачиваю долг и проценты, чем быстрее выплачиваю — тем меньше долг прирастает за счёт «расходов на содержание». И дом Октазии не то место, где хочется задерживаться, но…

— Это моя единственная сестра…

— Я уже внесла тебя в список, это не обсуждается. — Она прямо в грязных ботинках проходит в гостиную, через неё — во внутренние комнаты.

Я остаюсь наедине с новыми порциями грязи и сумятицей в голове: я так надеялась, что будет хотя бы два дня отдыха от Октазии и её сумасшедшей семьи… И со своими родными я не виделась уже два года, с тех пор, как меня, самую старшую, отдали за долги владельцу наших полей — престарелому отцу Октазии.

Такое чувство, будто меня ударили под дых. Я лихорадочно ищу решение, но… свадьба сестры в тот же день, что и бал, я просто не могу быть в двух местах одновременно. Если только не найду себе замену. Идея настолько меня захватывает, что я бросаю тряпку и делаю несколько шагов к двери, но вспоминаю о делах на сегодняшний день и с удвоенной энергии начинаю оттирать грязные следы: костьми лягу, но вырву себе этот несчастный выходной.

Навещу Фриду в самый важный день её жизни.

Невольно хмурюсь: когда меня отдавали, предполагалось, что я останусь трудиться на хозяйских землях, рядом с семьёй, и что теперь? Я продолжаю тереть пол, песчинки скрипят по наполированному дереву.

Конечно, родители не виноваты, что случился неурожай, а отца придавило телегой, и он почти месяц не мог работать, но так душераздирающе обидно, что они там, вместе, готовятся к семейному празднику, шутят, смеются, им ничего не надо делать, чтобы попасть на эту свадьбу, а я застряла в столице, с Октазией. Это несправедливо.

Но это моя жизнь.


Наконец-то отдраив пол и не особо надеясь, что его чистота продержится дольше пары часов, я сворачиваю под лестницу, в коридор для слуг. Темнота и смесь всевозможных (от дрожжевого теста и жареного лука до плесени и ваксы) запахов окутывают меня. Из глубины доносятся звон посуды, приглушённые голоса и даже немного конского ржания. Октазия не выделяет масла для освещения этих коридоров, так что идти приходится на ощупь.