— Шенай добра, она целует детей чужих народов, чтобы они тоже были прекрасны. Прояви уважение. Сто двадцать монет.
Смотрю по сторонам: квартал знакомый, но никакой возможности улизнуть, никакого лаза или узкого переулка, в котором мог бы застрять идущий за мной громила. Если он не дурак, он уже сообразил, что проще перекупить мои долговые обязательства. Конечно, по ним я не обязана отдаваться хозяину, но так меня могут увезти из страны или заставить пользоваться дорогими вещами, которые впишут в стоимость долга, навечно превратив в рабыню. И это только мягкие методы…
— За сто двадцать монет можно купить много женщин, — продолжаю высматривать пути отступления. — Почему бы не купить тех, кто умеет это делать? Зачем вашему искусному господину какая-то неумеха?
— Не знаю, но он пожелал тебя. Подкупить захотел — это редкость.
О, так у его искусного хозяина ещё и проблемы с этим самым, раз он редко хочет. А этот хмырь просто выслужиться хочет. Вновь смотрю по сторонам. В конце улицы какое-то движение. Сердце обмирает: неужели патрульные?
— Последние лет десять он даже не участвует в выборе наложниц.
Можно подумать, мне есть до этого дело. Соглядатай продолжает:
— Нехорошо, когда мужчина пускает в свою постель женщин без душевной к ним склонности.
— Когда так делает женщина — это тоже нехорошо.
Он возмущённо отзывается:
— Мой господин прекрасен и искусен! Если узнаешь его, склонность обязательно появится. К тому же ты женщина, ты создана услаждать мужчин.
Патрульные приближаются, я почти слышу мерное бряцание оружия.
— Так что пойми: я не успокоюсь, пока ты не согласишься…
— Ааа! — я мчусь к стражникам. — Убивают! Спасите! Помогите!
Патрульные выхватывают мечи, изумлённо глядят на меня, за мою спину. Бросаться на защиту не спешат, но я сворачиваю в подворотню и мчусь со всех ног.
— Воровка! — кричит опомнившийся провожатый.
Снова поворачиваю, бегу-бегу, ныряю в переулки, закутки. Сердце барабаном стучит в висках, пот застилает глаза. Мышцы горят, но я бегу, пока не оказываюсь в знакомой лавке. Хозяйка меня знает. Говорю, что на меня напал мужчина, какой-то из благородных, попытался взять силой, и она прячет меня в своих комнатах над лавкой. Её травяной чай помогает успокоиться.
Только когда я пробираюсь в просыпающийся дом Октазии, до меня доходит: если эти мужчины благородные, то они окажутся среди гостей на балу, который мне придётся обслуживать.
Ужас сковывает меня ледяными объятиями. Что же делать, чтобы не попасть во дворец? Может, выпить отравы? Сильно пораниться? Надо обдумать и такие варианты.