Его худощавое и аскетичное лицо с чуть удлинённым носом чем-то импонировало, резко выделяясь на фоне остальных лиц. Сразу стало понятно- то, что таится внутри этого необычного человека, не удастся узнать никому! Он был закрыт полностью, со всех сторон. Максим говорил о нём как о человеке интеллигентном, знатоке музыки и живописи, предельно честном, который отказывался от всех привилегий своего положения: дач, курортов, автомобиля и прочего.
При Бокове сидевшие сразу притихли. Не подав никому руки, магнетически блистая глазами, с лёгкой улыбкой на устах, Боков обводил внимательным взглядом присутствующих. На мне он остановился, на мгновение задержав взгляд, улыбнулся чуть сильнее.
Я поневоле наблюдала за ним. На вид это был очень скромный, вежливый и тихий человек. Боков не принимал участия в шумном застолье, просто внимательно слушал, крайне редко вставляя фразы, стараясь никому не мешать и не стеснять. Просто сидел, забросив ногу на ногу, пил вино да много курил, скручивая папиросы из какой-то жёлтой бумаги.
Героем вечера неожиданно стал поэт Жора Аггелов. По распоряжению Бокова его впустили и разрешили прочесть стихотворение. Внезапно Жора подошёл ко мне, немного стесняясь, взял за руку, ввёл в круг гостей и объявил, что сочинил это стихотворение и посвятил его мне — «блистательной и очаровательной богине».
У меня до сих пор хранится мятый листок из его блокнота со стихотворением, прочитанным в тот памятный вечер:
Не успели высохнуть слезы
Наших острых, нелепых обид,
Но любовь нашу верно хранит,
Тот обряд, что под именем Розы.
Лепестки кораблями застыли,
В озерце голубеет вода.
В наших пальцах янтарь и слюда,
И стихи, чтобы ссоры остыли.
В водной глади зеркально мерцает
Нагота наших искренних тел.
И кто верен из нас, а кто смел,
Скажут духи, что в небе летают.
Цепь тех духов волной замирает,
Над водою лучами блестит…
Ты в покое, и я не сердит,
Венцом роз духи нас награждают.
И слюда обернется в союз,
Янтарем светит ярко корона,
Ты, сияя, садишься у трона.
Вишни губ твоих пробую вкус.
И блистает корона на мне,
На тебе паутинкою платье.
Наши души закружат в объятиях,
Наши чувства пылают в огне!
И на ложе из диких цветов,
От любви мы получим награду.
Грудь твоя, словно гроздь винограда,
Мое тело — из крепких стволов…
И с улыбкою глядя нам вслед,
Нимфы оды нам пели лесные,
Богов древних глаза голубые
Нас хранили от страхов и бед.
И Жора широко улыбнулся.
Я пожала благодарно руку и поцеловала поэта в щёку. Тряс ему руку и Максим:
— Ну, Жорка, ну удивил!
Пока Максим был занят разговорами с коллегами, я вышла подышать в парк, окружающий дачу.