Я решила не задавать лишних вопросов, да и сама давно подумывала о приведении себя в порядок.
Самое большое облегчение мне принёс душ. Одетая в новое, я покорно шла слабеющими ногами за моей цербершей.
Мы вернулись в комнату с секретаршей.
Спустя минут десять дверь, обитая кожей, отворилась, и меня жестом пригласили в кабинет очевидно какого-то крупного начальника.
Большая комната тонула в полумраке, создавая чувство тайного страха и некоей беспомощности.
Поначалу я никого не увидела, поскольку свет падал так, чтобы освещённым был посетитель. Лицо же начальника скрывала тень.
— Подходите ближе и присаживайтесь, — прозвучал голос, в котором чувствовалось сдержанное приказание.
Я покорно, словно под гипнозом, уселась в кресло. Мне казалось, что напротив никого не было. Но вот от стены отделилась тень. Свет лампы в зелёном абажуре мягко обволакивал часть лика хозяина кабинета.
— Извините, Гера Леонидовна, что мы потревожили вас ночью, но, таковы обстоятельства. Кроме того, ночь существует для того, чтобы сказать то, что не сможешь повторить утром. Лучшие мысли приходят ночью.
— Ночью люди снимают маски дня, — произнесла я чуть иронично.
— Ночь наполнена тайной и магией темноты. И эту магию не стоит разрушать, — таков был ответ неизвестного.
— Вы вызвали меня, чтобы похвастаться своим знанием афоризмов?
— Вовсе нет. Просто, чтобы поговорить. Необходимо обсудить многое, важное для нас обоих.
— Серьёзный разговор может быть только на равных. А мы с вами изначально в неравном положении. Вы хозяин этого кабинета, я же лишь пленница.
— Но всё это лишь временно. И не это сейчас главное…, - нетерпеливо сказал хозяин кабинета.
— А что же вы считаете главным? Мне важно получить ответ на мучительный для меня вопрос: почему власть, декларирующая свободу и всестороннее развитие граждан нашей страны, так унизила меня? Отчего меня силой оторвали от моих любимых занятий, подвергли унизительным допросам и заключению?
— О, ну что для вас какие-то там временные трудности, утрата воли и свободы? Это лишь закалка духа! Как сказал Сенека: «Власть над собой — самая высшая власть, порабощенность своими страстями — самое страшное рабство». Вы же владеете собой отменно!
— Вам говорить легко, не сами же вы же страдали!
В ответ был резкий смех.
— Поверьте, страдал! И поболее вашего!
— Вы испытывали физические муки?
— Я страдал душою. А это — самое тяжкое страдание.
— Отчего же были ваши страдания?
— О, причин было много! Не знаю, с чего и начать… Самое страшное — от меня отвернулся отец. Я страдал от предательства друзей, близких…