— Да мудрено ли связь в этой каше потерять! — вспыхнул старший лейтенант. — Посмотри, что делается!
Я видел в траншее десятки телефонных проводов. Желтые, красные, белые, зеленые, словно нити нервов, они тянулись отовсюду — от батальонов, рот, артиллерийских батарей, понтонеров, самоходчиков, — сходясь в толстый цветастый жгут, змеей вползавший в штабной подвал. Устранить обрыв — дело одной минуты; стоит только зачистить и соединить концы. Но попробуй найди этот обрыв!
Угроза командира словно ошпарила старшего лейтенанта. Он стоял посреди подвала и растерянно смотрел на майора.
— Рядом командный пункт артиллеристов. Уточните: держат ли они связь с командирами дивизионов… — сказал Иван Иванович.
— А ведь и правда… Понял вас, товарищ майор! — Старший лейтенант бросился в темневший пролом. Через минуту он вернулся.
— Есть связь! Командиры дивизионов рядом с комбатами. Сейчас я туда подам нитку и аппарат, а сам пойду на линию…
— На линию пошлите сержанта и солдата. Сами оставайтесь здесь. Понятно? А это возьмите для успокоения. — Иван Иванович протянул связисту леденец. — Помогает…
Пряча улыбку, он легонько похлопал командира роты по плечу.
— Понял, товарищ майор!
Это событие у всех нас осталось в памяти. Утром 21 июня 1944 года мы сидим в траншее, из которой видна река и противоположный берег, изрытый траншеями, с проволочными заграждениями, буграми замаскированных дзотов и бронеколпаков. За ними лес.
В напряженную тишину незаметно вплетается едва слышимый гул. Он приближается, усиливается, тяжелый и натужный. В бледном, подернутом дымкой небе плотным строем летят самолеты.
Бомбардировщики идут тройками. В каждой линии таких троек три. Вот первые уже над нами, и мы видим, как от самолетов черными каплями отделяются бомбы и стремительно несутся вниз. Они падают на противоположный берег, на траншеи и укрепления противника. В воздух летят проволока, земля, обломки бетона и дерева. Клубится сизочерный дым, и словно живая, содрогается под ногами земля.
Потом появились штурмовики, «Илы». Они шли низко, будто утюжили берег, поражая врага «эрэса-ми» и пулеметными очередями.
Едва штурмовики скрылись, как далеко в нашем тылу зарокотало, загремело, завыло. Над лесом поднялось темное облако дыма и пыли, из которого огненными стрелами вылетали ракеты. Ударили орудия и минометы. Началась артиллерийская подготовка. Наши орудия бьют по противнику, тот, огрызаясь, отвечает.
Я высовываюсь, стараюсь рассмотреть лощину, где вчера наблюдал плоты с чучелами, но меня дергают за гимнастерку, и я падаю.