Однако, обременённый многими делами, светлейший поручил разработку проекта мирного договора генералу Репнину.
Прочитав составленный им документ, Потёмкин пришёл в негодование, на глазах у генерала разорвал исписанные листы и срочно направил Екатерине просьбу прислать опытного «полномочного для всех негоциаций» князя Безбородко. Даровитый и работоспособный, исполнительный чиновник отлично умел не только вести переговоры, но и составлять документы.
Ожидая приезда Безбородко и желая быть в курсе переговоров, Потёмкин переехал в Галац.
Николай Раевский, всё ещё командуя казачьим полком, носившим наименование полк Булавы Великого Гетмана, остался в Яссах.
Помня наказ матери, он в один из дней направился на могилу отца.
У распахнутых настежь чугунных кладбищенских ворот его поджидала группа казаков.
— Сюда, пожалуйста, — указал усач на одну из дорожек, уходивших вглубь кладбища.
Николай представил, как двадцать лет назад по этой дорожке подчинённые несли гроб с телом отца. За гробом в строгом равнении шли воины со штуцерами[7]. Не раз лежавший в гробу покойный водил их в жестокие схватки, теперь они несли его последней дорогой в иной мир.
Он погиб от полученных ран, когда находившийся в авангарде полк был атакован превосходящими неприятельскими силами.
Дрогнувшие гренадеры поначалу отступили к недалёким холмам и залегли. К ним примчался их командир, человек отваги и мужества.
— Не сметь отступать! — подал он команду, оказавшись в боевой цепи подчинённых. — Залпами бей по врагу!
Ружейный огонь несколько сдержал атаковавших, однако к ним подоспели резервы, увеличивая численность янычар. Стараясь опередить спешащий на помощь русский отряд, они пошли в рукопашную схватку. Подхватив штуцер раненого гренадера, полковник Раевский прикладом стал дробить головы врагов. Прогремели выстрелы, несколько пуль угодило в него.
Подчинённые не позволили туркам унести раненого офицера. Через некоторое время, не приходя в сознание, он ушёл из жизни.
Его сын Николаша узнал о гибели отца много позже из письма, которое прислали Екатерине Николаевне…
— Пришли, ваше превосходительство, — указал унтер на расчищенную от сухостоя и усыпанную песком могилу.
На кресте едва проглядывала застаревшая надпись: «Полковник Николай Семёнович Раевский. Год 1771».
Преклонив колено, Николай опустил голову, трижды перекрестился и почувствовал душевное волнение.
День был по-осеннему тихим, с лёгкой прохладой, по небу неторопливо плыли пухлые облака, в золотисто-багряной листве осторожно щебетала невидимая птаха.
Тугой на слух Николай вдруг услышал, как поодаль прогремел ружейный салют, какой обычно бывает в завершение воинских похорон.