Внешность фаворита и та небрежность, с какой он заговорил, покоробили Суворова. Он даже сделал вид, что не заметил протянутой руки заспанного и непричёсанного родственника.
Зубов сел в кресло, закинув ногу на ногу, и указал гостю на стул.
— Есть у меня к вам дельце, Александр Васильевич, — начал он, но фельдмаршал вдруг скорчился от боли, схватившись за живот.
— Ох, рази его так!.. Ох!.. Опять схватило… Мочи нет… Уволь от разговора.
Не ожидая разрешения, он направился к двери. Выйдя из кабинета, выпрямился и молвил подскочившему камердинеру:
— Скажи этому болвану, что в среду поутру буду ждать его у себя.
— Как изволили сказать? — оторопел тот.
— Болвану, — отчётливо произнёс Суворов и, по-солдатски твёрдо ступая, пошёл к выходу.
Отношения между Суворовым и Платоном Зубовым были натянутыми издавна. Ещё когда Александр Васильевич находился с корпусом в Новороссийском крае, Платон Зубов прислал ему назидательное письмо. Прочитав его, Суворов тут же отправил бумагу назад, сделав приписку: «Ко мне штиль Ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттестованиях?.. Нехорошо, сударь!»
А когда однажды зашёл разговор о Зубове, Александр Васильевич прямо заявил: «Да он же царя в голове не имеет! Болван — и только!»
В среду фаворит сам пришёл в назначенный час к Суворову.
— Что фельдмаршал? — сбрасывая с плеч соболью шубу — подарок «матушки», спросил он слугу.
— Ждут-с.
Слуга проводил гостя в спальню.
— A-а, родственничек пожаловал, — послышался голос, и из-за ширмы вышел Суворов.
Он был в одних подштанниках.
От такого зрелища Зубов не мог произнести ни слова. Его, светлейшего князя, генерал-фельдцейхместера, генерала от инфантерии и генерал-адъютанта, преемника всесильного Потёмкина, встречать в подобном виде!..
А Суворов меж тем, осмотревшись, хлопнул себя по лбу:
— Ах ты, господи! Вот уж старая голова! Совсем запамятовал, что ваша светлость должна приехать. Но я сей миг… Эй, Прошка! Подай штаны!
И стал при госте натягивать их.
Разговор, однако ж, состоялся. Слушая план похода, Суворов всё более утверждался в несбыточности задуманного и полной несостоятельности его составителя. В случае согласия принять командование над войсками он, Суворов, должен был подчиняться этому бездарю, выслушивать его указания и не сметь перечить.
Ознакомившись со списком предлагаемых для похода генералов, он порекомендовал:
— Поболее казаков нужно взять, а во главе их непременно поставить Платова. А ещё включи братка своего Николая. Нечего ему в столице околачиваться. Пора о чинах думать.
Зять Суворова третий год ходил полковником, время надеть и генеральские эполеты, а сделать это было легче в боевом походе.