Через несколько минут они лежали напротив друг друга, уставшие и напряженные. Кто первым лег на бок и вонзился в другого взглядом — уже и не разобрать, но атмосфера любовного переполоха кончилась, будто кто-то закрыл кран.
Они мерялись взглядами. Татьяна во всю старалась расслаблено дышать, и ей было бы очень уютно на мягкой подушке, в обществе любимого человека, если бы не этот взгляд. Он пронизывал насквозь и будто что-то искал.
Но она не собиралась уступать. Опираясь на локоть, приподнялась и откинула со лба волосы.
— В тебе такая смесь эмоций, — вдруг проронил Марк, — я даже сомневаюсь.
Она замерла и настороженно спросила:
— В чем?
— Что все это правда.
Татьяна откинулась на подушки и громко вздохнула.
— Нашел о чем думать после такого.
Он промолчал, а она почувствовала неловкость: как-то не так все складывалось. По Татьяниному плану он должен был схватить ее в охапку, как любил это делать раньше, и щекотать дыша в шею.
Она бы смеялась и брыкалась, в шутку ругая его за приставания, а он бы все равно продолжал эту нехитрую ласку.
Так все встало бы на свои места, и Татьяна очень на это надеялась, но этот вариант развития событий она все же не учла: рядом лежал серьезный мужчина и напряженно о чем-то раздумывал.
Наконец, его глаза сверкнули, и он рывком поднялся с постели.
— Зачем ты взяла портал? — он потянулся к штанам, и довольно быстро оделся.
Его оголенный торс навевал не самые противные воспоминания, и она поплыла: то ей вспомнился первый их совместный поход в ванную, и то, как медленно он ее раздевал, то первый пикник на лужайке перед коттеджем: он жарил барбекю на майские, и было так жарко, что…
Татьяна не могла оторвать взгляд от его обнаженного тела.
— Это моё, все моё! Он не может принадлежать этой малолетке, — твердило ее сердце и болезненно сжималось, — Что же произошло? Как так случилось, что он перестал быть моим?!
Обладатель прекрасного торса что-то спросил, и судя по чуть повышенному тону, уже не в первый раз.
— Зачем, Таня? — с нажимом произнес он, и женщина очнулась.
Портал. Монетка. Мариам донесла? И схватилась же, ведьма.
Сердце залила жгучая, ревнивая зависть: этой пигалице не нужно завоевывать никого обратно, она только и знает, что разбрасываться и командовать людьми. Вот она, Татьяна — не такая. Если она полюбила, то это — навсегда. До последнего вздоха, до последнего желания…
Но нужно что-то ответить. Этот пронизывающий взгляд поднимает стыд и дурноту. А этим не пристало маяться перед любимым…
— Это наши, женские счеты. Я же не в тюрьме, — она нервно повела плечиком и стала собираться, — потом зайду. Мне что-то нехорошо.