Они прошли через столовую. В шкафах — фарфор и серебро, и везде, везде картины. Везде Ван Гог. Единственным украшением библиотеки были стеллажи под потолок, сплошь уставленные книгами. Должно быть, собрание отца или деда мадемуазель Сарразен. Все трое сели за большой пустой стол посредине комнаты. Симон поставил перед собой элегантную сумку и положил пачку бумаг. Бело вопросительно посмотрел на Блонделя.
— Я прочесал весь сад, — сказал Блондель. — Тут почти все дома с садами. За садом старательно ухаживают. Там есть даже статуя, вот отсюда видно. Это Диана…
— …Охотница, — прибавил Симон.
— Потрясающая эрудиция! — фыркнул Бело.
— Стараемся вас не осрамить, шеф, — серьезно сказал Блондель.
— Я бы предпочел, чтобы ты нашел стилет или нож, одним словом, орудие преступления. С хорошенькими отпечатками пальцев. Нет ли чего-нибудь такого в колчане Дианы?
— Скульптор даже не потрудился его выдолбить, — страдальческим голосом произнес Блондель. — Поиски в гараже тоже ни к чему не привели. Кроме спортивного автомобиля, там ничего нет. А что за чистота! Нигде ни следа грязной тряпки или пустой банки! Мы в первый раз занимаемся убийством одинокой женщины. Интересно, они все такие?
— Думаю, такая педантичность может нам дать представление о характере жертвы. Еще что-нибудь есть?
— Нет.
— Тогда займешься доходами мадемуазель, и немедленно. Где-то здесь в бумагах я видел чековую книжку…
— Вот она, — сказал Симон.
Чековая книжка была выдана очень солидным частным банком. Бело показал ее Блонделю.
— Ты знаешь, как за это взяться, а если тебе будут мешать, обратись к Гайярде. — Блондель вышел. — Теперь твоя очередь, Симон. Где фото, которое ты мне показывал?
Симон взял из пачки бумаг белый прямоугольник и перевернул другой стороной.
— Оно стояло на камине в ее комнате.
— В ее комнате? — спросил Бело, разглядывая здоровое, мускулистое, как у спортсменки, тело.
— Да. Судя по узкой кровати, она жила там одна.
— Странно, поставить собственную фотографию в одном купальнике к себе в комнату. Как это называется?
— Нарциссизм.
— Именно. Странная, однако, была эта мадемуазель Сарразен. А теперь приглядимся к кавардаку, который мы тут застали. Если преступник что-то украл, то что?
— В самом деле, что? Все содержимое ящиков перевернуто вверх дном и в секретере, и в ночном столике. На полу черт знает что: постель, драгоценности, бумаги. Я начал работать, как только отвалили эти из отдела криминалистики.