Пикар: Каковы ваши выводы?
Тевене: Я как раз хотел вам их изложить. Думаю, сам Жан-Марк, убив любовницу, отрубил у нее руку и, завернув в китайский халат, положил в чемодан, который купил или украл в любом гардеробе. Предполагаю, что он хорошо обдумал, как откроет его в присутствии семьи. Да, это ужасно, зато его версия выглядит правдоподобнее: замена, месть. Словом, парень рассуждал так: «Они никогда не поверят, что я могу быть таким подлецом или сумасшедшим, чтобы…» Алло!
Пикар: Я слушаю вас с огромным интересом. Когда вы собираетесь нам его прислать?
Тевене: К сожалению, у меня нет свободных двух инспекторов.
Пикар: Завтра я пришлю вам одного из своих.
Тевене: Не хотел бы обременять вас просьбами, но…
Пикар: Но пределом мечтаний был бы сам Бело, верно?
Тевене: Вы угадали.
Бело просмотрел последние строчки стенограммы. В них речь шла о кнедликах и пулярках из Нантюа.
— Ну, и что ты скажешь?
— Прикажи выдать мне необходимые бумаги.
— Трюфло, готовы бумаги для комиссара?
— Вот, пожалуйста.
Вместо слов благодарности Бело улыбнулся.
— Я выеду вечером. Ты не мог бы направить кого-нибудь на улицу де ла Ферм вместо Симона?
— Как с этим, Трюфло?
— Конечно, можно послать Тюссена или Малькорна.
— Пусть идет Тюссен. А теперь рассказывай, Бело.
Когда в первом часу дня Бело пришел в кабинет Пикара вторично, шеф института судебной медицины, подвижный доктор Дампьер, принес результаты вскрытия трупа.
— Надо признать, вы меня не балуете банальными случаями, — сказал доктор. — А сегодня мне достался действительно смачный кусок — это для специалиста. Я не говорю об отрубленной руке. Какой-то сумасшедший или извращенец отрубил ее топориком. Я беседовал по телефону с Боннтетом, он был очень удивлен, что рана, нанесенная посмертно, может так кровоточить. Конечно, может даже много часов, если она нанесена в область гипо… то есть я хотел сказать…
— Мы столько лет ваши постоянные читатели, что в вашей терминологии для нас нет загадок, — сказал Пикар.
Дампьер не любил, чтобы его прерывали.
— …я хотел сказать, что свисающая рука создает для этого просто идеальные условия. Все это я написал в своем отчете и, конечно, не для этого поднялся к вам. Речь идет о ране в спине, которая послужила причиной почти мгновенной смерти. Из глубины моей памяти в связи с ней выплыло одно сочное выражение, которое я слышал, еще будучи студентом. Мы обязаны им старому Фарабефу. Вы слыхали о Фарабефе?
— Фарабеф? — Пикар задумался, потом обратился к Бело:
— Слышал?
Бело отрицательно покачал головой.
— Нет, мы не слыхали о Фарабефе, доктор. Он никогда не фигурировал в ваших отчетах.