Первые дни комбриг главным образом отсыпался. Завтракать почти не ходил. Обедать и ужинать в столовую, которая была на первом этаже, спускался с опозданием, когда почти все постояльцы дома отдыха уже успевали закончить трапезу. Его соседом по столу оказался худощавый черноволосый капитан с «Золотой Звездой» Героя на груди. Познакомились. Оказалось, что капитан служит в танковых войсках. Участвовал летом 1939 года в боях на Халхин-Голе, за которые и был удостоен высокой награды. Сейчас он учился в Академии.
Теперь они иногда вместе прогуливались по аллеям парка. Разговаривали. Немногословный комбриг большей частью слушал своего собеседника. Судил капитан о вещах довольно здраво, хотя непрерывно пересыпал свою речь разными оговорками. Вдоволь наслушавшись от него всяких «не берусь утверждать, но…», «хотя некоторые и говорят…», «не хочу кого-то там упрекать, однако», — комбриг в конце концов чуть ли не с раздражением сказал ему:
— Знаете, капитан, чего более всего нужно опасаться военному человеку?
— Чего?
— Инерции мышления, — ответил комбриг. — Если такая беда приключается с командиром невысокого ранга, то этот грех особой беды принести не может. Да и бороться с ним внизу легче. А чем выше уровень, на котором стоит начальник, тем инерция становится опаснее. Поэтому с молодых лет не давайте в себе развиваться этому недостатку.
— Знаете, товарищ комбриг, все это представляется мне слишком умозрительным, отвлеченным. А я не охотник до абстрактных рассуждений. Я человек практический. Приведите какой-нибудь конкретный пример того, что вы имеете в виду.
— Можно и конкретный.
— Пожалуйста.
— Помните сокрушительное наступление немцев весной и летом прошлого года, когда за несколько недель была разгромлена Франция, а англичане под огнем еле-еле успели вывезти из Дюнкерка свою армию, потеряв при этом почти все вооружение?
— Да, помню.
— Вы, товарищ капитан, конечно, помните и случай с немецким самолетом накануне наступления?
— Вынужденная посадка?
— Да. За несколько дней до того, как немцы приступили к осуществлению на Западе своего плана «Гельб» — то есть удара по Франции, — весь это план «Гельб», вместе с картами, в результате вынужденной посадки немецкого самолета на территории Бельгии, попал к союзникам. Офицер не успел уничтожить бумаги, которые были при нем, и план предстоящей операции немцев оказался в руках англо-французского командования.
— На войне всякие случайности бывают, товарищ комбриг.
— Вы правы, товарищ капитан, случайности всякие бывают. Самое страшное не в этом.