Девушка смахнула с щеки слезу и слабо улыбнулась.
- Вот почему родители ребенка не могут быть друзьями? – неожиданно для самой себя произнесла вслух блондинка. – Димка, – осторожно начала она, заставив его поднять на нее глаза, – ты, наверное, сейчас подумаешь, что я какая-то ненормальная истеричка, которая сама не может понять, чего хочет, но… Я время от времени начинаю противоречить сама себе, пусть и не хочу этого. Я на протяжении месяца стараюсь взглянуть на тебя другими глазами, и иногда у меня получается это, но потом ты вмиг становишься для меня просто другом. Какие-то странные чувства засели внутри меня: ты вроде для меня самый близкий, самый лучший друг – и в то же время нет, понимаешь?
- Полюш, я не собираюсь на тебя давить. Ты должна сама разобраться в своих чувствах и решить, сможем ли мы быть чем-то большим, чем друзья. И знай, чтобы ты ни решила, я всегда буду рядом.
- Ты мне очень дорог, Дим, и я боюсь потерять тебя из-за какой-нибудь глупости, – устало протянула Поля, опустив голову на руки, лежащие на кухонном столе. – Ты даже не представляешь, как мне было плохо, когда я узнала о Викиной беременности.
Дима ошарашенно молчал. Под грузом невыносимых эмоций, запутавшаяся напрочь в своих чувствах и обессиленная Пелагея, подняв на молодого человека замученный взгляд, чуть слышно произнесла:
- Знаешь, как бы не сложились наши отношения… Вся эта история с Викой меня многому научила, – взволнованно призналась она. – У малышки уже есть любящие ее мама и папа, – задумчиво сказала Поля. – Я вижу, как светится мама, когда дотрагивается до моего живота, когда смотрит на снимок с УЗИ, когда просто говорит о нашей девочке. Дим, я хочу, чтобы и твои родители знали о внучке, я думаю, это будет правильно.
- Ты серьезно?
Девушка кивнула, вздохнув.
- У малышки должен быть хоть один дедушка.
- Полюш, они будут безумно счастливы! – он улыбнулся, нежно погладив Полину руку. – Заранее предупреждаю, что когда мама и папа узнают, тебе покоя не будет. Готовься, моя мама просто так от тебя не отстанет: ближе к девятому месяцу ты рискуешь стать пухлым хомячком! И здесь ты уже отвязаться одним “я не хочу” или “не голодна” не сможешь.
Молодые люди заливисто рассмеялись.
- В последнее время меня все закормить пытаются, – она пожала плечами, мило улыбнувшись, – поэтому я уже привыкла, не беспокойся.
- Оке-е-ей, а теперь я поеду домой, – Билан встал со стула, начав собирать грязную посуду.
- Стой, – Пелагея подскочила следом за ним, – ты время видел, нет? Уже очень поздно, оставайся здесь, а утром поедешь домой, – она жалобно посмотрела на него. – А еще мне страшно оставаться одной, особенно в такой поздний час.