— И засияли подписи русских классиков! Уверен, что тебе поверят?
— А как же. Я прав. И ничего не боюсь».
Платов отодвинул сводки.
— Что значит — отмыл картины? — возмутился Шведов. — В ванной, шампунем и мочалкой?
— «Отмыть» у реставраторов — это убрать наносные слои и обнажить более ранние, подлинные. Но это всё бред. Экспертиза ясно даёт, что надпись Киселёва более поздняя. А вытравленная Де ла Кура — родная. Даже не парься.
Послышался звонок мобильного. Шведов взял трубку.
— Да, я, — закивал он. — Когда?.. Откуда звонили? Значит, здесь… Держите меня в курсе. Звоните в любое время.
Он со стуком положил телефон на стол, победно улыбнулся и сообщил:
— Группа контроля по «двоечке». Прослушка наша родная. Левицкая снова в эфире. Говорила с каким-то реставратором. Обещала в четырнадцать часов завтра на улицу Стасевича подвезти на реставрацию этюд Саврасова.
— Отлично!
— Ждём её там. Принимаем под наблюдение и укладываем в адрес. — Шведов отстучал на телефоне номер. — Григорич. Это Шведов… Помнишь, тему по антикварным барыгам. Надо завтра поработать. В адрес уложить… Я понимаю, что заказов полно и ты по террористам сейчас работаешь. Но у нас реализация срывается. Мы их приёмку готовим. А они у нас неизвестно где дохнут… Ладно. Конечно… Понял…
Положив трубку, Шведов вытер пот со лба:
— Уф, договорился. Волшебное слово для «наружки» — под реализацию.
— Реализация, — покачал головой Платов. — Уж не верится, что она будет.
— А куда мы денемся с подводной лодки! Будет…
* * *
Дом был огромный, сталинских времён, с архитектурными излишествами, и раскинулся на целый квартал. Одних подъездов была пара десятков, и в каждом строгие вахтёры.
Здесь располагался какой-то закрытый научно-исследовательский институт. И в этом секретном почтовом ящике на вполне законных основаниях расположились сотни офисов.
Оперативники появились там загодя. День был душный, похоже, что начинающееся лето будет жарким. На месте их ждали сотрудники оперативно-поискового бюро МВД России.
— Главная задача — засечь фигурантов, — сказал Шведов. — Провожаем до адреса. Неплохо узнать, к кому они здесь приедут.
— Ты говорил, они к реставратору какому-то идут, — заметил Алексей, старший «наружки», по виду — типичный работяга, совершенно неприметный. — Внутрь нас не пустят. Нам запрещено в почтовых ящиках работать. И засечь фигурантов тоже непросто — смотри, сколько подъездов здесь. И народу как на Красной площади в первомайскую демонстрацию.
— Леха, очень надо. Мы их принимать на днях будем. И не знаем, где шхерятся.
— Да я всё понимаю. Что можем, сделаем… На связи по мобиле. «Двойка» если информацию по телефонным переговорам объекта передаст, сразу мне сообщай. Как мы их засечём, я тебе звякну. — Алексей растворился во дворах, как будто и не было.