Но, сейчас нам необходимо было продвигаться в самый дальний, менее оживленный его конец, где корабли оставались на долгие стоянки, платя баснословные деньги за арендуемое место.
Я плохо разбиралась судостроении, но то, что видела на предыдущих стоянках и в подметки не годилось той пятерке кораблей, что ждала нас в конце порта. Первый корабль был около двадцати пяти метров в длину, киль его сделан был из одного мощного куска дуба, от него поднимались крутые изгибы носа и кормы. Каждый пояс обшивки, как пояснил мне Брэйдан, перекрывал ниже лежащий пояс и был приклепан к ней. На самом носу была вырезана голова какого-то змееящера, весьма устрашающего вида. В ширину он был примерно около шести метров, огромный парус был сейчас собран.
— Благодаря нашим технологиям строения, корабли у нас достаточно гибкие и могут идти по бурному морю не разбиваясь.
Я кивнула с серьезным видом, словно разбиралась в данном вопросе не хуже самих северян. Хотя честно сказать, не сильно то и хотелось.
На правом борту сидел бородатый мужчина, свесив ноги наружу, он фривольно ими болтал и орал во всю глотку какую-то песню. Временами мужик звучно икал, после чего пение продолжалось. За его спиной время от времени взрывался дружный хохот, но мужчина в широких штанах и рубахе, совершенно не обращал на это внимания и продолжал петь. Волосы у бородача были примерно такого же цвета, как у Кельма, но немного темнее.
— Кто его взял? — пробасил Олаф, гневно всматриваясь в пожилого мужчину, которому на вид было около шестидесяти лет. Точнее сказать было трудно, из-за густо растущей бороды, длинных волос и кустистых бровей.
— Деда? — как-то придушенно, пискнул Кельм.
— Значит, трезвых не осталось, — констатировал сей факт Дэйм, как-то опасливо косясь на рыжего певца. — Если, Терех здесь и поет, то все остальные пьют.
— Как ему удалось уговорить старейшин включить его в этот поход? — негодующе, поинтересовался Бьорн.
— Если старая лиса хочет влезть в курятник, она в него влезет, — сквозь зубы прошипел Рик, — Твой папа, Олаф, это стихийное бедствие воплоти.
Словно почувствовав, что оказался под прицелом множества глаз, Терех оборвал песню на самой высокой ноте, сощурился и пристально глянул в нашу сторону:
— Engegen, unsere mutter abt! (Приперлись, ити вашу мать!) — рыкнул мужик, отчего Олаф странно напрягся, а Кельм, как-то сдвинул лошадь так, чтобы она не слишком выглядывала из-за отца и его жеребца. — Чего так долго? — уже по-аирски спросил он.
— Da, wir…(Па, мы…) — начал было Олаф, но 'старичок' его тут же перебил.