— Всем внимание! Представляю господина Лайона из «Таймс». Он интересуется проблемами малых бизнесов и сегодня у нас в гостях. Я получил разрешение Гарднера. Пусть господин журналист сидит, смотрит, слушает. Беседовать с ним можно в ваше личное время. Я надеюсь, наш гость поймет, какие вы все замечательные специалисты своего дела. У меня — все. Вопросы?
Вопросов не было, и рабочий день продолжался. Часам к одиннадцати интенсивность звонков стала спадать. Теперь в офис возвращались водители, сдавали путевые листы, получали новые маршруты. Некоторые садились в комнате для ланча — и оттуда скоро послышался стук домино.
— Это те, кто возит стариков по детским садам, — пояснила Лайону женщина, доевшая гамбургер. — Они их развезли утром, теперь часа в два‑три снова соберут и отвезут по домам. А пока им делать нечего.
Лайон заглянул в комнату для завтраков. Это помещение было попросторнее других. Стены обшиты недорогим заменителем дерева, у стены в углу — стол, на котором микроволновая печь, в углу — холодильник, на столе еще кофеварка. Над столом укреплены шкафчики — в них бумажные тарелки, салфетки, одноразовые вилки и ложки. Банка с растворимым кофе, упаковки чайных пакетиков. В углу — стойка с неизменным в офисах десятигаллонным баллоном воды. Все как везде, чтобы в отведенные для перерыва недолгие минуты люди могли перекусить и выпить стакан чаю…
Игроки в домино занимали сейчас два стола, расположенные ближе к двери, и им никто не мешал. Видимо, эти игры входили в распорядок жизни офиса. Только эмоции играющим приходилось сдерживать, и даже костяшки на стол ставили аккуратно — очевидно, именно такой порядок тоже был установлен и согласован. Не шуметь!
Что привлекло внимание Лайона — это плакаты на стене. Рядом с обычными в учреждениях извещениями и выписками из трудовых правил штата Калифорния тут совершено неожиданно был плакат давнего концерта «Пинк Флойд» в Голливуд‑Боуле, реклама балета «Щелкунчик» — это Мариинский театр приезжал когда‑то на гастроли в Лос‑Анджелес. Тоже ничего особенного. Зато третий плакат остановил внимание Лайона. Женщина в красной косынке с лицом суровым и непреклонным, внимательно глядя на слушателя, прижимала палец к губам. Если бы Лайон знал русский, он легко прочел бы алую надпись: «НЕ БОЛТАЙ!», которую видно было издалека. Но кто‑то потрудился, чтобы текст стал яснее. Внизу черным фломастером был сделан английский перевод, да еще и с припиской — «Кругом шпионы!».
— Это какой язык? — на всякий случай поинтересовался Лайон, ни к кому прямо не обращаясь. Но ответ не замедлил себя ждать. Водители давно поглядывали на чужого человека, а вот теперь был повод поговорить.