Потемкин поднял на Лайона глаза, красные после бессонной ночи.
— Как бы ты теперь сформулировал цель инспекции дома? После сказанного?
— Проверка всех конструкций и помещений на точное соответствие проектной документации. — Лайон выглядел спокойно и уверенно. — И подробное перечисление любых отклонений — сколь угодно больших и сколь угодно малых. Сожалею, что я вас не понял сразу — очень ясное задание.
— Ну тогда займись… — Олег перевел дыхание. — Чем быстрее, тем лучше.
— Отлично, сэр. С этим нет вопросов. Но вот еще одна штука — даже не знаю, стоит ли она вашего внимания… — и Лайон достал из папки сиреневый конверт. — Глупость, наверное… Вот, получил сегодня.
— Лайон, ты знаешь, как мы ценим твои знания и опыт? — Олег говорил официально, и в группе знали, что у него это означает крайнюю степень недовольства. — Какое ты имел право НЕ доложить мне об этом? Что там?
Лайон протянул листок с косо наклеенными буквами:
«ВЫ ВСЕ ПЛОХО КОНЧИТЕ» — все те же слова, все те же буквы, вырезанные из газетных заголовков.
— Немедленно передай это Сандре, — велел Потемкин. — Она у нас занимается этими сиреневыми письмами.
* * *
Не то чтобы Олег ожидал от Шлыкова благодарности — не тот типаж, благодарность от таких людей получить очень трудно. Просто некоторые слова люди типа Шлыкова физически не умеют выговаривать. Слово «спасибо» — в числе таких слов. Благодарность таких людей выражается в действиях… Если выражается, конечно.
Но реакция на данные, которые Олег Шлыкову сообщил, была в самом деле неординарная. Шлыков долго молчал у телефона — Олег даже решил было, что связь прервалась.
— Да здесь я, здесь! — с досадой, как показалось Олегу, ответил Шлыков на его повторное «Алло!». — Ты мне скажи, насколько точно то, что ты мне сообщил? Я‑то, честно говоря, считал, что у Арсена нашего это все так… художественное творчество. И тогда была бы ясная и логичная картина происходящего. А то, что ты говоришь — а я ведь понимаю, что ты мне далеко не все говоришь, — это в корне меняет дело. Тут такие бабки задействованы, такие международные связи, что хочешь спать ложись, хочешь песню пой.
— Николай Николаевич, все так и есть. И ничего не могу прибавить. Разве что вот… Скворчик каким‑то боком цепляет и одно из наших дел — и тут я постараюсь его по полной прокрутить. И с моим начальством относительно передачи информации вам мне все‑таки легче договариваться.
— Ты это… — Шлыков снова помедлил. — Я тебя утром твоим наберу, нашим вечером, значит.
— Постарайтесь не глубокой ночью, — не удержался Олег.
Шлыков будто и не услышал иронии.