— Правда?
— Господи, да.
Она хихикнула и уткнулась лицом в одеяло. Я перекатился к ней и обхватил ее руками. Она прильнула ко мне легко, словно мы делали это миллион раз, по крайней мере, у меня возникло такое чувство. Мой член начал шевелиться, но сначала мне необходимо было заняться огнем. Голый я направился к камину и подбросил дров. Затем я вернулся к ней под одеяло.
— Не жалеешь? — спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
— Ни капельки. Ты дал мне то, что я хотела.
— Я никогда не был... ну, ты понимаешь... ни у кого первым.
— Ты получил то, что ожидал? — застенчиво спросила она.
Да. А что я ожидал? Я обдумывал ее слова пару секунд.
— Нет. Не совсем так. Мне всегда казалось, что девственницы окажутся… ну, не будут знать, что делать, но ты... о, дорогая. Ты превзошла все мои ожидания. Трудно представить, что другой член не входил в твой сексуальный ротик. Я имею в виду, для девственницы ты действовала так уверенно, совершая просто убийственный минет. То, что ты вытворяла вчера своим ротиком, было достойно порно звезды.
— Элейн, — сказала она, словно это был ответ на мои сомнения.
— Элейн?
— Она заставила меня практиковаться, надев презерватив на банан, когда нам было по семнадцать.
— Никогда не мог подумать, что доживу до такого дня, что буду ревновать тебя к гребанному банану.
Она снова хихикнула и уткнулась лицом мне в шею, я не мог видеть ее лица.
— Что? Не говори мне только, что ты стесняешься? После того, что произошло прошлой ночью. Нет, правда? — Женщины все же очень забавные существа. Я, наверное, так и не смог бы их понять, даже если бы дожил до ста лет.
— Одно дело это делать, и совсем другое говорить об этом, — серьезно ответила она.
— Хм... да, — поддразнил я. — Насколько я помню, у тебя не возникло проблем, чтобы это осуществить. Буквально оседлала меня. Воспользовалась мной, на самом деле. Я имею в виду, даже если бы я захотел воспротивиться, ты бы все равно повалила меня на пол, чтобы получить именно то, чего хотела. Я…
— О, не смей так говорить, — засмеялась она.
Я рассмеялся вместе с ней.
— Правда! Я был совершенно беспомощен. Ты была на мне, как желе на арахисовом масле.
Ее щеки зарумянились. Боже, она была такой красивой, что мне захотелось запереть ее у себя в доме и никогда не выпускать.
— Как молоко в каше, твои руки и рот были повсюду, — добавил я, чтобы посмотреть, как еще больше краски проступает у нее на щеках.
— Прекрати, — взмолилась она.
Я сжалился над ней.
— Ох, детка. Вчера ты была совершенно удивительная. Не смей смущаться. Мне очень понравилось, что ты такая смелая и честная... и... страстная.