Но Эйтиннэ всё ещё слишком отвлечена, и это все, что требуется. Её ноги скользят. Она соскальзывает к краю и едва не срывается вниз, но я успеваю схватить её за руку. Пятки тут же погрязли в грязи, и я тяну её изо всех сил, используя свой вес, чтобы вытянуть ее назад.
Эйтиннэ приходит в себя достаточно, чтобы встать, и мы снова убегаем. Мы мчимся вниз по шаткой тропе, преследуемые фейри. Они оставили лошадей, чтобы преследовать нас по узкой тропинке.
Скала под нами начинает дрожать. Она раскалывается вокруг нас с таким грохотом, как будто стреляют пушки. Вкус фейри скользит по моему горлу, он причиняет боль, жжёт. Это они делают это. Из-за них земля дрожит под нами.
Трещина образуется под нашими ногами, ломая землю на части. Я теряю опору под ногами. Эйтиннэ тут же хватает меня за руку, не давая упасть.
- Придержите свои силы, - голос Лоннраха эхом разносится вокруг, - Охотница нужна мне живой.
Подземные толчки утихают, как только мы добегаем до конца тропы. Эйтиннэ и я, тяжело дыша, перелазим через камни к вершине утеса. Всё, что я могу услышать - это топот позади нас, быстрый и решительный. Им не нужно много времени, чтобы догнать нас. Если мы ничего не сделаем, то они достигнут нас в считанные минуты.
На вершине Эйтиннэ останавливается так резко, что я едва не врезаюсь в неё. Неожиданный тяжелый вкус железа оседает у меня во рту, меня окутывает холод. Он подобен тоненькому ручейку крови, сконцентрированный настолько, что я напрягаюсь.
Я узнаю это вкус. Сорча.
Я обхожу Эйтиннэ, и Сорча улыбается.
- Охотница, - она встречает меня взглядом, - и Эйтиннэ. Мои же вы, какое воссоединение!
На ней такое же легкое платье, как и на мне, только его черная ткань сверкает, как ночное небо. Красота BaobhanSith неимоверна, ужасающая. Я вижу, как ее клыки удлиняются, прижимая ее полные губы. Она улыбается шире, кошмарная улыбка заостренных зубов.
Обычно я представляла свою маму в ночь её убийства. Я видела Сорчу, нависшую над её трупом - она слизывает кровь со своих губ, словно после сытного ужина.
Сейчас я ничего не могу с собой поделать и мысленно сравниваю её клыки с клыками Лоннраха. Они точь в точь напоминают те, оставленные Лоннрахом. Они оба, и он и Сорча, отметили меня. Лоннрах клеймил моё тело и разум, а Сорча украла часть моей человечности. Оторвала столько, пока не осталась та жестокая девочка из зеркал.
Я сжимаю рукоять клинка так сильно, что моя рука болит. Я успокаиваю воспоминания достаточно, чтобы заговорить
- Тебе очень повезло, что Киаран принёс тебе эту клятву, - говорю я Сорче. - Если бы ваши жизни не были связанны, я бы без раздумий воткнула меч тебе в грудь и вырезала твоё сердце.