- Я не…- сквозь слёзы сказал Витька. – Я не глумиться… Меня заставили…
- Сашу никто не смог заставить склониться! А ты ревёшь… Свободен.
Витька, со слезами, вышел, а мы, оформив протокол и расписавшись, направились домой.
Только думалось мне, что это ещё не конец истории.
- Толик, ты ко мне?
- Если можно.
- Я с папой поговорила, и он разрешил. С тобой хорошо уроки делать.
- Саша, можно, я по-быстрому сделаю, и почитаю? – заискивающе спросил Толик, заглядывая мне в глаза.
- Конечно можно, - засмеялась я, - только, когда мне будет что-нибудь непонятно, подскажешь.
- Подскажу!
Борьки не было, у них не было классного часа, и они разошлись по домам. Я поняла, что меня тревожило: на собрании был один наш класс. Почему не было Витькиного? Просто хотели снять с меня галстук, и всё? А теперь что? Объявят собрание незаконным?
Что теперь гадать! Что будет, то будет.
Подойдя к дому, увидели, что Борька носит воду.
- Ой! – сказала я, - У нас тоже, наверно, вода кончается! – зайдя в сени, заглянули в пустые бочки, задумались.
- В субботу у мамы большая стирка, - сказала я, - а ты как стираешь?
- Отдаю в прачечную, - буркнул Толик, - Дорого, а что делать? Иногда и заплатить нечем. Стираю только своё бельё…
- Да, надо бы помочь маме, хоть одну бочку наполнить. У меня есть маленькие вёдра…
- Давай я тебе помогу! – расхрабрился Толька.
- Пошли, сначала пообедаем? – предложила я. Толик не отказался, тем более что час обеденный уже прошёл.
Мы с Толиком подмели всё, что осталось со вчерашнего дня, потом я перемыла всю посуду, критически поглядывая на Толика: какой он всё же маленький и худенький: нагрузишь на него коромысло, с вёдрами, он и переломится!
- Ты не думай, Саш, я сильный! – понял мой взгляд Толик, - Ты думаешь, у нас дома водопровод есть?
- Ты сам воду носишь? – Толик кивнул, - А папа? – Толик засмущался: - Куда ему, с больной ногой…
А я подумала, что у нас в городе немало инвалидов войны, ходят на самодельных неуклюжих протезах, и воду носят, и дрова рубят. У нас дрова рубит мама, и уголь носит, мне не доверяет. Топор, он острый, а уголь – тяжёлый. И воду, в основном, носит мама, и стирает на руках, в субботу, полдня, потому что в субботу у мамы короткий день. Потом мы, ближе к вечеру, идём в баню, где мама моет нас с Юркой, до глубокой ночи готовит нам еду, штопает прохудившуюся одежду… Иногда и уроки у меня проверяет, но я не такая наглая, чтобы забыть про уроки, хоть в чём-то надо помогать маме! Вот и Юрика по утрам умываю и в садик отвожу.
Вздохнув, я начала собираться по воду, но замерла, глядя на Толика: не брать же его с собой в школьной форме! Обольётся, потом опять гладь ему!