Трое на стульях переглядываются, уже равнодушно — пора и уходить…
Сидоров опять опускает глаза долу, голова его склоняется еще ниже, чем раньше, зеркалом блестит на солнце проплешинка на макушке…
Но Ларина успевает поймать взглядом то первое, самое важное мгновение, когда в его тусклом, нарочито сонно-равнодушном лице промелькнуло… Что? Что именно?
Как точнее определить это странное выражение запавших глаз, явно неадекватное, как сказал бы психиатр, происходящему, поскольку не отразилось в них ничего естественно ожидаемого — ни страха, ни злости, ни отчаяния, ни возмущения…
Напротив, Анне почудилось, что в них плеснулась радость… Или нет, облегчение — как раз такое, какое должно было охватить подозреваемого, но не опознанного свидетелями преступника. «Что за мазохизм? — промелькнуло в голове у Анны. — Не отправить ли его на судмедэкспертизу?.. Да нет, на психа не похож…»
— Че врешь, бабка! — запоздало и как-то неубедительно хрипит Сидоров и косится на следователя.
— А ну-ка помолчи! — грозно рявкает Саврасов и бьет кулаком себе по ладони.
Ларина бросает на него укоризненный взгляд: не вмешивайся!..
…Оформив протокол опознания и предупредив Саврасова, что допрашивать Сидорова она будет до обеда, максимум через полчаса, Анна отпустила всех, сама отнесла уже не нужные ей стулья в приемную и опять принялась перелистывать дело. Уверенность, с какой Викулова указала на бомжа, укрепила ее в мысли, что именно Сидоров, или Как-Там-Его, впрямую причастен к исчезновению, а скорее всего — убийству писателя Ходорова. Признается ли он в этом сегодня или чуть позже, особого значения не имеет, улики против него пока что представляются неопровержимыми, хотя, конечно, с выводами спешить не стоит. Тем более, что на многие вопросы ответов у нее еще нет. Да и другие, пусть и маловероятные версии происшествия в Тургаевке требуют проверки. Сведения о Ходорове, которые представил ей Саврасов, Анну удовлетворяли мало, видимо, придется-таки ей самой съездить в областной центр. «Все-таки он колун, примитив, — подумала она с сожалением. — Нюх есть, это безусловно, и интуиция, и мозги быстрые, что есть, то есть. А вот как психолог…» Анна рассмеялась: уж очень неподходящим показалось ей это сочетание — «психолог» и «опер Саврасов». Хотя на охоте гончие как раз и незаменимы…
Анна взглянула на часики: до начала допроса еще час семнадцать минут. Так что можно еще маленько читануть откровения этого хлюпика Ходорова. На чем она остановилась-то? Ага, вот здесь: муж, насилуемый собственной женой… «И никуда мне не деться»… Ну и ну. Бедняжечка.