Впрочем, с какой стати — «моя»? И почему — непременно с криминалом? Такой вот «сааб» может себе купить вполне благонамеренный банкир. И разве не мог подвезти ее попутно сосед по подъезду? Живет как-никак не в «хрущебе», в доме относительно престижном…
Как ни убедительны были эти аргументы, с каждой минутой на душе становилось все пакостней. Я с трудом уговорил себя подождать. Нет ничего мучительнее неопределенности, пусть уж будет даже наихудшая из правд. Иначе никогда не выбраться тебе из паутины иллюзий, которой ты всякий раз оплетаешь себя, как полоумный паук.
Марьяна появилась из подъезда примерно через четверть часа и сразу же увидела меня. Ожидая, я пытался предугадать ее реакцию — изумится, испугается, гневно нахмурится, пройдет мимо, сделав вид, что не заметила… Все, что угодно, но только не это: неподдельная радость. Ее матовые щеки вспыхнули, стали розовыми. А главное — какой по-детски искренней радостью засветились эти темно-карие, чуть скошенные к вискам глазища! Давно уже не смотрели на меня так молодые красивые женщины, давненько… И ведь это была не просто молодая и красивая, это была она, Марьяна…
Мы одновременно двинулись навстречу друг другу и, наверное, обнялись бы, если б не визг тормозов подкатившего к подъезду фургончика «скорой». Автомобиль с красным крестом всего на несколько секунд заслонил ее от меня, но их нам хватило, чтобы прийти в себя. К выходу из двора Пироговки мы шли уже почти спокойно, о чем-то — разве вспомнишь, о чем? — переговариваясь. Наверняка это была полная бессмыслица, междометия, ничего не значащая чушь. Дар связной речи я обрел, лишь когда мы окунулись в гомонящую, торгующуюся толпу.
— Вы не опаздываете? Уже без двадцати три, так что, может, машину?..
До чего же хотелось мне, чтобы Марьяна сказала «нет»!.. Но она и в самом деле опаздывала: до проезда Масленникова — ах, вот о чем она успела сказать мне в больничном дворе! — на автобусе уже не успеть.
Мы спустились по Полевой до проспекта, куда заворачивал поток автомашин, я поднял руку и почти сразу же остановил импортную тачку, белую, но далеко не такую шикарную, как подвезший ее к Пироговке «сааб». Вспомнив о нем, я почувствовал, как в сердце опять неприятно кольнуло… Ладно, все выяснения отложим на потом.
В машине мы не разговаривали. А когда вышли у Дома культуры подшипникового завода, времени на это уже не оставалось совсем.
— Я подожду вас в вестибюле. Или подойду… Примерно через сколько закончите?
Дубина, я даже не удосужился спросить, что это за урок у нее такой.
— Зачем? Пойдемте вместе, — просто сказала она. — Может, никто и не пришел. В такую жару молодежь выбирает пляж, а не репетиции.