– Я кое-что скумекал, – подал голос Вермунд. – Они, когда прошлым летом в Царьграде с нами рядились, промеж себя думали, что мы в Самкрай не войдем. Потому и позволили: дескать, берите все, что пожелаете. А как мы епископа взяли, стратиги и поняли, что им перед василевсом и патриархом за Никодима и людей Христовых отвечать. Да и стыдно: мы при добыче, они при синяках да шишках… А теперь дело сделано – хорошо ли, худо ли, – вот они и кобенятся, чтобы нам лишнего не дать и собой гордиться не позволить. Иначе с них самих василевс спросит, что так слабо воевали и его дурнем перед варварами выставили.
– Давайте-ка грести отсюда, – вступил в беседу Требигость: всю жизнь прожив вблизи Хольмгарда, он понимал северный язык. – А то им по нраву пришлось – не воевавши, добычу брать! Того гляди, за второй половиной придут. Воля ваша, но я моего больше ни шеляга не отдам! Я за нее кровь проливал! Я за нее троих людей потерял! Пока жив, ничего больше не отдам!
Хельги слегка улыбнулся, прищурив глаза. Ощутив вкус ратной доблести и удовлетворения от добычи, бояре уже готовы были биться за нее, как Фафнир за свои сокровища. Так славяне становятся русичами…
И только опыт открывает, что иной раз можно пролить кровь, остаться без ничего, уйти с позором… и готовиться к новому походу. Воин не всегда побеждает, но после поражения поступает именно так.
– Рано нам грести отсюда, – пояснил Хельги. – Не за портами цветными мы сюда приходили…
– Мы – за портами!
– Не перебивай меня! – Хельги вдруг повысил голос. – Вы в первый раз из своей норы высунулись, так пока едва дальше носа видите. Но нас сюда послал князь, а князь видит получше вашего. Чтобы было куда сбывать дань и прочее, нам нужно заключить мир на достойных условиях хоть с кем-то – или с греками, или с хазарами. С греками, дураку ясно, достойных условий больше ждать нечего. Они злы на нас, а я зол на них и не хочу возвращаться в Киев, не отомстив им за эту подлость.
– Ты чего задумал? – Асмунд приподнялся, морщась, и посмотрел на него. – Говори яснее, у меня лоб трещит, мне твои хитрости в толк не взять.
– Мы отдали грекам только христианских пленников. Но у нас осталось еще два с половиной десятка – хазары, жидины и прочие. А Песах стоит в одном дне пути отсюда и тоже не хочет возвращаться к своему кагану ни с чем… Не попробовать ли нам договориться с ним мимо греков, пока греки не договорились с ним мимо нас?
* * *
Обсудив дело с Асмундом, Хельги собрал воевод на совет в тени у ручья, а его ближняя дружина тем временем следила, чтобы никто не мог подойти и подслушать разговор. Советовались долго и громко, но Хельги настоял на своем. Потом приказал Мангушу – тот лучше разбирался в самкрайском полоне – отобрать десяток парней постарше и покрепче, но таких, у кого есть сестры или младшие братья.