Близился вечер, череда жителей деревни и их оправданий почти закончилась, и я остался один. Я полистал страницы книги счетов. Цифры в длинных столбцах не особенно точны. Если кто-то проверит эти записи... нет, они не станут. Епископ не станет беспокоиться о нищем приходе где-то на задворках. Даже в лучшие годы то, что церковь святого Михаила посылала в Норвич, должно быть, составляло самую малость от десятины, собранной с остальных. Сам епископ интересовался только богатыми приходами, которые имели гораздо больше возможностей его обмануть. Он никогда не сможет держать достаточно писцов, чтобы проверять записи каждой мелкой и захудалой деревенской церкви.
Господи, сколько же епископ продержит меня в этой ссылке? Я не годился для работы приходского священника. Ну что я знал о стоимости свиней или о цене каких-нибудь паршивых кур? Я отбыл наказание за грех с Хилари. Разве я ещё не достаточно страдал? И если не удастся сделать так, чтобы епископ снова взял меня в собор, меня забудут и оставят гнить здесь до конца моей несчастной жизни, как случалось с другими.
Я ещё помнил запахи оживлённых улиц Норвича, рынки, пахнущие приправами и рыбой. Я слышал крики торговцев и хозяек, уговаривающих прохожих отведать фруктов в меду и сладкой маринованной селёдки, булочек с корицей и сладостей с ароматом розовой воды. Я чувствовал нежность мускусного масла, которое слуги втирают в распаренные после бани тела. И Хилари. Нежные руки на моих ягодицах. Язык, скользящий по моему бедру до...
— Это всё, что ты собрал, отец? Епископ будет очень разочарован.
Я резко оглянулся. В угасающем сумеречном свете, у двери, прислонившись к стене стоял, скрестив руки, Филипп д'Акастер и с любопытством меня разглядывал.
— У епископа Салмона есть сострадание, — ответил я. — Ты же знаешь, случился неурожай. Люди не могут заплатить десятину с того, что не получили.
Он пожал плечами.
— Кажется, деревенские без проблем заплатили налог Поместью. Мастера Совы отлично им в этом помогают.
Он медленно прошёл по сараю и уселся на край стола, гдядя на меня сверху вниз. Я поспешно захлопнул книгу счетов.
— Мастера Совы могут и тебе помочь собрать десятину, отче. Скажи только слово, и они легко наполнят твой сарай.
— Чтобы собрать десятину, не нужны угрозы и запугивание. Жители деревни в основном добрые и честные люди, заплатят, когда смогут. — Я поднялся со скамьи, крепко сжимая в руках книгу. Нелегко говорить спокойно и уверенно перед ухмылкой Филиппа. — И, насколько я понимаю, Филипп, ты можешь приказать Мастерам Совы, чтобы прекратили угрожать дому женщин. Я знаю, что случилось на Варфоломеевской ярмарке, всей деревне это известно. Я говорил своим прихожанам и скажу тебе: если эти женщины станут противиться святой церкви, я, как избранный Богом священник, просто обязан с этим разобраться. Но до тех пор, пока они не создают проблем и занимаются добрыми делами, мне незачем с ними ссориться.