— Тише, — сказал Мендоса, показывая пальцем на пивших мецкаль метисов.
— Что такое? — спросил гасконец.
— Ты можешь попросить их уйти?
— Если они не уйдут по-хорошему, я вытолкаю их, — ответил грозный трактирщик. — За таверну плачу я, а не они, разрази их гром!..
Он подошел к столу, за которым мирно сидели выпивохи, и сказал, указывая трагическим жестом на дверь:
— Моей жене стало плохо, ей надо отдохнуть. Можете не платить, но уходите сейчас же. Выпитый мецкаль я вам дарю.
Метисы переглянулись, несколько удивившись, потому что именно в этот момент грациозная кастильянка, вместо того чтобы лежать в постели, вышла из погреба, с трудом удерживая в своих крепких руках большущую корзину, полную запыленных бутылок.
Однако обрадовавшись, что не заплатят за выпивку ни пиастра,[9] они поднялись, взяли свои старые, поношенные сомбреро[10] и ушли без каких-либо возражений, хотя снаружи не прекращался жуткий ливень.
— Женушка, — сказал дон Баррехо, — мне выпала высочайшая честь представить тебе сеньора Буттафуоко, настоящего французского дворянина, и вот эту старую шкуру, Мендосу, которого ты уже знаешь. Обними их покрепче, к ним я ревновать не буду.
Прекрасная трактирщица поставила корзину и поцеловала в обе щеки каждого их друзей мужа, что тех отнюдь не удивило.
— А теперь, женушка, закрой дверь и задвинь засов, — сказал трактирщик. — Сегодня мы больше никого не обслуживаем, потому что у нас семейный праздник.
— Хорошо, Пепито.
— Пепито!.. — воскликнул Мендоса. — Да ты стал петушком, попугаем, курочкой, бычком…
— Видишь ли, у моей жены есть одна странность, — ответил гасконец. — Когда она в хорошем настроении, то упорно зовет меня Пепито.
— Пи… пи… пи… — засмеялся Мендоса.
— То… то… то… — прибавил гасконец, вынимая из корзинки покрытую паутиной бутылку. — Теперь давайте выпьем, и вы мне расскажете, какой странный ветер занес вас в Панаму. Уж тут, конечно, не обошлось без графа ди Вентимилья.
— Разумеется, и даже…
Мендоса внезапно прервался; он встал и посмотрел в сторону двери.
— Пиявка, — обратился он к Буттафуоко. — Панчита, не закрывайте дверь. Мы ждем еще одного друга.
— Кого это? — спросил дон Баррехо.
— Мы и сами не знаем, но, судя по выговору, он или голландец, или фламандец.
— И что же он от вас хочет?
— С тех пор как мы прибыли в Панаму, этот таинственный человек прямо-таки прилип к нам. Куда бы мы ни пошли, он следует за нами; он платит даже за хорошее вино, и притом любезен, как никто в мире.
— Это еще ничего, не всегда ведь находятся любезные люди, — сказал трактирщик, наполняя бокалы. — Но только я хотел бы знать, почему он вас так упорно преследует.