— Что ты хочешь сказать?
— Что Дарьен очень далеко, и, прежде чем добраться туда, нам придется выдержать ожесточенную борьбу с испанцами, которых маркиз де Монтелимар поставит на нашем пути.
— Гасконцы умирают седобородыми, а в моей бороде едва проседь появилась. Панчита всегда говорила мне, что моя щетина удивительно стойко сопротивляется американскому климату.
Тем временем пироги, шедшие под предводительством суденышка, которым командовали Равено де Люсан и Буттафуоко (на нем же находились два неразлучных дружка), продолжали свой путь на восток, отклоняясь немного к северу. Флибустьеры, счастливые, оттого что наконец-то покинули остров, откуда и не рассчитывали уже выбраться живыми, молодцевато работали веслами и даже что-то напевали.
Время от времени эхом разносился пушечный выстрел, и после этого какой-нибудь альбатрос или костедробитель, поступивший крайне неосторожно и слишком близко подлетевший к непогрешимым стрелкам, стрелой падал вниз и пополнял скудные продовольственные запасы экспедиции.
Ночь застала флибустьеров в океане. Они были уверены в том, что никто не нарушит их сон, потому что испанцы перестали заглядывать в эти широты, и с удобством расположились на банках или под ними; они быстро заснули, убаюканные неутихающей тихоокеанской волной, которая время от времени, с определенной регулярностью, приходила с глухим шумом, но никакой опасности не представляла.
Наутро, после спокойной ночи, пироги возобновили гонку к Американскому побережью.
В отдалении уже начали вырисовываться голубые вершины великой цепи Кордильер, образующих вместе со Скалистыми горами опорный скелет обоих континентов.
— Нынче вечером мы поставим лагерь на суше, если только дьявол не закрутит своим хвостом, — сказал Равено де Люсан.
Так и произошло. Солнце уже заходило, когда пироги буквально влетели в бухту Дэвида; флибустьеры, даже не применяя оружия, овладели рыбацкой деревушкой индейцев и метисов, которых немедленно заперли в надежном месте, чтобы они не разбежались и не рассказали испанским полусотням.[72]
Теперь флибустьеры могли спокойно ждать галеон и овладеть им обычной для них безумно смелой атакой.
Но прошло уже три дня, а ожидаемое судно все не показывалось. Буттафуоко уже начал бояться, не обманули ли его, когда на закате четвертого дня был замечен парусник, державший курс прямо в бухту Дэвида.
Весть об этом быстро облетела флибустьеров, и они высыпали на берег, готовые занять места в своих пирогах.
— Друзья, — сказал им Равено де Люсан. — Готовьтесь к последнему сражению на Тихом океане. Больше эти воды мы не увидим, что бы ни случилось.