«Может, ты хочешь, чтобы я наказал их за это?» — презрительно рассмеялся отец.
«Именно так, вождь. А после этого вы должны уйти».
«Ничего не скажешь, отличная шутка! Однако, я не в том настроении, чтобы шутить».
«И ты не уйдешь, хотя я предупредил тебя, что остаться здесь равносильно смерти?»
«Нет! Довольно нести чушь! Я устал», — отрезал отец.
«Астик, мне жаль тебя, — как-то устало произнес Рей. — Но пусть будет по-твоему. Ты предупрежден. Ты слышал о силе Суэрна и не поверил. Теперь же ты испытаешь ее на себе». Сказав это, он простер свой указательный палец вот так. — Принцесса встала с дивана и повторила жест Эрнона, причем с такой силой, что слушатели даже непроизвольно сжались. — Он простер руку туда, где стояли две тысячи наших лучших воинов. Его губы зашевелились, и я едва различила тихие слова: «О Иегова, укрепи мою слабость. Пусть будет наказано греховное упрямство».
То, что случилось потом, наполнило ужасом наши души. Это было так страшно, что над полем нависла гробовая тишина. Ни один из наших воинов-ветеранов не остался в живых. По мановению руки суэрнианца их головы склонились, руки, державшие копья, разжались, и солдаты повалились на землю, как пьяные. И все это без борьбы, без единого звука, если не считать шума падающих тел. Смерть пришла к ним так, как она приходит к тем, чье сердце в миг перестает биться. О, какой ужасной силой обладал тот человек!
Салдианка умолкла и почти упала на диван, в глазах ее стояли слезы. Слушатели тоже молчали, захваченные рассказом о том, как «в воздухе Ангел Погибели крылья свои развернул, настиг он врага и в лицо ему смертью дохнул». (Имя Сеннахирима[26] тогда было еще неизвестно миру; и салдийская принцесса не могла знать его историю. Но мы знаем ее, мой читатель, ты и я, и этого достаточно.)
Лишь спустя пару минут глоток вина привел девушку в чувство, и у нее достало сил продолжить рассказ:
— Жуткая тишина, охватившая сначала всех свидетелей этого зрелища, сменилась пронзительными криками женщин — жен и дочерей погибших воинов. Многие из наших мужчин, только теперь осознавших, что истории, которые они слышали и в которые не верили, не были вымыслом, пали на землю, сраженные страхом. Ах! И тогда… тогда раздались молитвы ко всем богам, большим и малым, на которых наш народ привык полагаться. — Принцесса горько улыбнулась. — Как глупо просить защиты у богов из дерева и металла от такой ужасной силы. Тьфу! Мне запрещено возвращение домой, но я и сама, по собственной воле никогда не вернусь на родину. Не хочу больше жить с народом, который поклоняется идолам, бесчувственным предметам, а затем сам же отворачивается от них.