– Э-э-э, спасибо, – проблеяла я, спешно отнимая руку и, забыв о боли, стала складывать вытащенные лекарства обратно в аптечку.
– Да погоди ты, – рассмеялся Рон и аккуратно забрал из моей руки флакончик. – Сейчас я мазью заживляющей смажу, и можешь быть свободна.
Когда он все выполнил, то наконец-то отпустил меня. Я быстро сложила все в аптечку, вернула ее на место и поспешила покинуть кухню. И все это под внимательным взглядом Рона.
Уже у себя в комнате я поняла, что даже не пожелала ему спокойной ночи. Ай-ай-ай. Какая невоспитанная девушка!
А щеки все еще горели огнем. Приложив к ним холодные пальцы, я зажмурилась.
Вот жила себе спокойно, никого не трогала, ко мне тоже не особо совались. А теперь один взялся меня учить, другой собирается меня выжить из дома. Третий… чего третьему-то от меня надо? С другой стороны, он всего лишь мне помог, а я тут начинаю выдумывать всякие глупости. Наверно, сказывается то, что парни так мало обращали на меня внимание раньше, что любое проявление вежливости да просто любезное отношение принимается мной за нечто большее.
Ну вот! Самоанализ иногда очень полезная штука. Разложив все по полочкам, я смогла спокойно уснуть.
***
Утром те вещи, которые волновали еще вечером, кажутся уже совсем другими, не такими значимыми. Вот и я, отбросив все сомнения, со спокойной душой спускалась к завтраку.
Правда, руки пришлось обмотать бинтами, так как за ночь повреждения начали покрываться тоненькой коркой, а кое-где еще все-таки кровили. А так я, разумеется, привлеку к себе излишнее внимание, но хотя бы огражу ладони от лишних травм: пока я расчесала свои волосы щеткой, пару раз чувствительно задела ранки.
Завтрак проходил во все той же легкой, непринужденной обстановке. Матушка Фордис строила планы, чем занять “мальчиков”. Сестры “мальчиков”, перебивая друг друга, предлагали свои варианты. Сами “мальчики” молча ели, время от времени переглядывались и посмеиваясь.
А я свою выдержку переоценила. Взгляд от тарелки я не поднимала, давясь хоть и вкусным, но сейчас ощущавшимся уж точно не таковым завтраком. Встретиться взглядом с Руном было страшно – в свете дня горевшая в его глазах ненависть виделась мне куда более убедительной, чем вчера. А встретиться взглядом с Роном было… волнующе.
– Асти, что у тебя с руками? – матушка Фордис все же обратила на меня внимание, отвлекшись от парней.
Все тут же уставились на меня. Рун же смотрел в мою сторону, как ни странно, без ненависти. Недоуменно и… раскаянно?
– А Асти вчера детство вспоминала на качелях, – ответил за меня Рон, даже не дав мне раскрыть рот. – Видимо, увлеклась воспоминаниями и с трудом удержалась на них. Может, стоит веревки обвязать чем-нибудь помягче?