Вот теперь все смотрели на него. Кроме Рини. Та смотрела на меня удивленно и как будто с затаенной радостью. Я хмуро уткнулась в тарелку. Куда бы сбежать после завтрака?
– Что же ты так неаккуратно? – вздохнула эдель Фордис. – Может, нужно целителю показать, а то вдруг шрамы останутся? Руки – визитная карточка эдель.
– Все нормально, мама, – вновь ответил Рон. – Я обработал ей руки. Заживет, и следа не останется.
Чудесно. Я могу теперь вообще рот не открывать?
А с другой стороны, не нужно было самой придумывать объяснения. Все-таки надо будет поблагодарить парня.
Эдел Вистар, хитро прищурив глаза, перевел взгляд с сына на меня. И подмигнул, а я подавилась оладушком. Милая Диль быстро оказала мне услугу. Зная, что дома я никогда не надеваю корсет, она с особым усердием постучала мне по спине. Если бы в этот момент на меня не смотрела матушка Фордис, то я бы обязательно выплюнула пресловутый оладушек на Диль.
– Спасибо, – прохрипела я, отодвигаясь от Диль. Приступ ее любезности моя спина долго не выдержит.
Из-за стола я вылетела стрелой.
У выхода из дома меня за локоть поймал Рун.
– Это моя вина? – хмурясь, спросил он.
Я отвела глаза и поджала губы. Не собиралась я давить на жалость, еще чего не хватало! Тоже мне трагедию сделали. Когда я еще лет пять назад с периодичностью раз в неделю сбивала колени и локти, никого это особо не волновало.
– Ну? – не отставал парень.
– Отстань, – сказала я, пытаясь вырвать руку.
Не тут-то было – держал меня Рун крепко.
– Я ответа жду.
– И жди. Только подальше от меня, – возмутилась я.
– Не испытывай мое терпение, – зло ответил парень.
– Не испытывай на прочность мою руку, – в тон ему отозвалась я, – синяки останутся.
Хватка ослабла, но не исчезла.
Так мы и стояли друг напротив друга, сверля противника взглядом. Никто не отступал.
– А что это вы тут делаете? – удивленно взирая на наши застывшие фигуры, спросила Рини.
– Да вот, Руну тоже отчего-то стало интересно, что же там за недоразумение у меня произошло с качелями, – я первой успела ответить на вопрос.
Рун окинул напоследок меня еще одним злым взглядом, нарочито медленно разжал руку, тем более, что этого Рини видно не было, и уже с приветливой, прямо-таки сладко-приторной улыбкой обернулся к ней.
– Я решил узнать у Асти, чем лучше обвязать веревки. А то вдруг кто-то еще поранится? – произнес он.
– Кроме Асты ими больше никто не пользуется, – отмахнулась Рини. – Пойдемте лучше гулять в парк. Там сегодня цирк бродячий выступает.
А дальше меня вновь схватили за мою многострадальную руку. Только это теперь была подруга. И, потащив меня на выход, она на ухо мне прошипела: