Кира была готова к тому, что Илья ее оттолкнет, но он неожиданно положил руку ей на голову, погладил по волосам, потом стянул заколку, распуская густые кудри, запустил в них пятерню, словно пробуя наощупь. Если бы Кира была кошкой, она замурчала бы от удовольствия.
— Что это на тебе?
— Нашла… Нельзя было брать?
— Можно. А почему не оделась?
— Больно же…
— Там был халат, почти твоего размера.
— Не одену после другой женщины! — выпалила Кира.
Илья не рассердился на столь категоричный ответ. Наоборот, отчего-то довольно улыбнулся.
— Куплю тебе новый. Хорошо, ходи пока так. Хочешь пирожное?
Она кивнула. Илья выбрал бисквит с вишней, и она слизнула пирожное прямо с его ладони.
— Это не сессия, Кира, — зачем-то напомнил Илья.
— Знаю, — она несмело улыбнулась. — Но мне так… приятно. А сесть я все равно не могу…
— Страдалица ты моя. — Он провел пальцем по ее щеке и по линии подбородка. — Ладно уж, ложись. Сейчас принесу гель.
Кира быстро запрыгнула на диван, и вскоре блаженно жмурилась — Илья легкими движениями намазывал ледяной гель на пострадавшее место. После процедуры она даже смогла сесть, правда, на мягкую подушечку.
К сожалению, снова прижаться к Илье не получилось. Он устроил ее на диване, налил вина, пододвинул пирожные, а сам расположился напротив, в кресле. Кире хотелось тепла. Никаких эротических фантазий, только немножко ласки. Но в ее положении нельзя быть навязчивой, а завершение трудного дня в компании с Ильей — гораздо лучше, чем пустая квартира в Котельниках. Поэтому она пила вино, ела пирожные и старалась выглядеть спокойной и безмятежной.
— Ты прекрасно готовишь, Кира.
Она улыбнулась похвале.
— Спасибо, Илья Сергеевич.
— Но если я еще когда-нибудь заставлю тебя стоять у плиты в рамках сессии — шли меня к черту.
— Почему?
— Потому что бытовые услуги — это рабство. А ты не рабыня и никогда ею не будешь. Во всяком случае, не со мной.
— Но я люблю готовить…
— Кира, я могу попросить. Если ты захочешь — согласишься, нет — откажешься. Приказать не могу. Это понятно?
— Да.
— На работе я приказываю тебе, как начальник. Во время сессии, как господин. В остальное время ты не обязана меня слушаться. Единственное, о чем прошу — уважительного отношения. Например, не стоит со мной спорить на людях, даже если я тысячу раз не прав. Это ужасно портит мне настроение. Да, и никаких других мужчин, пока ты со мной. Захочешь уйти — скажи мне. Удерживать не буду, но я должен знать.
— Я запомню, Илья Сергеевич.
Кира хотела сказать, что других мужчин у нее не будет, и уходить она не хочет, но предпочла дать простой ответ. Такой, какой хотел услышать Илья. Да и для нее самой все пока слишком запутано. В студии он — начальник, она — подчиненная. Это понятно. Во время сессии он — господин, она — саб. Это тоже понятно. А в остальное время? Кто они друг для друга? Кира не собиралась уточнять. Женская интуиция подсказывала, что рано задавать Илье такие вопросы. Хорошо, что он четко обозначил, как ей себя вести, и на этом пока можно остановиться.