Интересно, придет к нему или будет дуться? Ведь обиделась, что он сразу же не занялся лечением ее поротой задницы, как в прошлый раз. Если придет, он сходит за гелем. Наконец-то злость растворилась без следа. Илья не кривил душой, когда говорил Кире о прощении.
Пусть прошлое остается в прошлом.
Кира дотронулась до ягодиц и зашипела от боли. Это только поначалу казалось, что растирание помогает. Теперь любое прикосновение обжигало, как тот ремень, которым ее пороли.
Она брезгливо осмотрела в зеркале опухшее от слез лицо и умылась ледяной водой. Потом вернулась в спальню, улеглась на живот и прикрыла горящую попу мокрым полотенцем. Плакать уже не хотелось, шевелиться и что-то делать — тоже. Расслабиться мешала боль, которая не только не стихала, наоборот, становилась все сильнее. «Все по науке, — тоскливо подумала Кира, — сначала шок, потом отходняк по полной».
Сегодня Илья обезболивающее не предлагал. Видимо, чтобы запомнила наказание. Кира вздохнула. И все же хорошо, что согласилась. Пусть больно, пусть стыдно, но зато теперь все осталось в прошлом, и Илья не будет напоминать ей по сто раз на дню, как нехорошо она поступила. А уж она постарается, чтобы впредь таких наказаний не было.
Кира шевельнулась и застонала. Может, все же пойти и попросить? Сил нет терпеть! Сессия все равно закончена. Отказ она переживет, но вдруг повезет? Да и любопытство гложет. О чем Илья хотел поговорить?
Она сползла с кровати и поняла, что придется решать проблему одежды. Являться голой после сессии? Да ни за что! Натягивать тугие трусики и чулки? Увольте! Но не в простыню же заворачиваться?
В ванной обнаружилось два халата — мужской и женский. Женский Кира отвергла сразу, мужской был ей слишком велик. Покопавшись на полках с полотенцами, она нашла чистую футболку. На Кире футболка превратилась в короткое платье — прикрывала попу и, главное, висела свободно. В таком виде Кира и явилась к Илье.
Он все так же сидел в гостиной, только теперь там ничего не напоминало о произошедшем: ни ужасной распорки, при одной мысли о которой Киру затопил жгучий стыд, ни жуткого кусачего ремня. На столике возле дивана стояла початая бутылка красного вина, два бокала и блюдо с маленькими пирожными. Кира потопталась на пороге, а потом, повинуясь порыву, подошла к Илье, опустилась рядом с ним на колени и уткнулась лбом в его бедро.
Было страшно. Понятно, как вести себя во время сессии. Послушание, молчание, повиновение. Каждый твой шаг проговаривает Дом, ты только слушаешь и двигаешься по его сценарию. Но как вести себя в обычной жизни? На работе — тоже понятно. А вот так? Когда ты в одной футболке, а Илья ждет тебя с вином и пирожными? Ведь можно же чуточку приласкаться? Это не будет расценено, как манипуляция? Или как нетерпение?