— А кто научил тебя готовить? Мама?
Кира кивнула. Настроение резко упало до отметки «минус много». Видимо, Илья это заметил, потому что тут же спросил:
— Не хочешь рассказать, что у тебя за ссора с родителями?
Желание воспользоваться правом выбора было велико. Она не хотела отвечать на вопрос. Даже неинтересно, откуда он узнал о конфликте.
— Не говори, если не хочешь. Может, тогда ту историю, что ты мне задолжала?
— Какую историю? — удивилась Кира.
— Помнишь, я рассказывал о Николь? Ты тогда хотела чем-то поделиться, а я не захотел слушать.
— И почему хотите сейчас? — вырвалось у нее.
Она не смогла сдержаться, в ее голосе ясно слышалась обида. Да, тогда она поддалась порыву, а ее грубо оборвали. Зачем теперь, когда все только-только стало налаживаться, ей портят настроение, заставляя вспоминать о самых неприятных вещах в ее жизни?
— Я просто хочу с тобой поговорить, — мягко ответил Илья, ничуть не рассердившись. — Почему бы не о тебе? Обо мне мы уже говорили, ты даже знаешь о Николь. А я почти ничего не знаю о тебе. Но…
— Я расскажу, — поспешно перебила его Кира. — Простите, Илья Сергеевич. Все просто… взаимосвязано… И мне немножко тяжело.
Она соврала, тяжело было не немножко. Но Илья прав, откровенность за откровенность. И, быть может, он действительно поймет, что она никогда не станет такой, как его обожаемая Николь.
— У меня хорошие родители, Илья Сергеевич. Они всегда заботились обо мне, и многому меня научили. Пожалуй, главное их достижение — они научили меня послушанию. Вообще, если начистоту… Меня воспитали мама и отчим. Я не знаю, кто мой настоящий отец, мама всегда превращалась в каменную статую, если я пыталась узнать. Никогда не понимала, зачем попрекать меня тем, как я на него похожа, если воспоминания причиняют боль. Но дело не в нем, я давно смирилась, что никогда не узнаю правды.
Кира залпом допила остатки вина в бокале.
— Отчим меня не обижал. У них с мамой других детей не было, да им… вполне хватало меня. Они оба увлеченные люди. Мама — ученый, отчим — юрист. У меня было хорошее обеспеченное детство. Единственное, что от меня требовали — послушания и идеальности. Я старалась… соответствовать. — Ее передернуло. — Как вы понимаете, я не робот, и получалось не всегда. Но… Нет, я не обманывала, меня не били. Мне выговаривали. Долго, нудно, разжевывая по пунктам недопустимость того или иного проступка. И потом при каждом удобном случае припоминали его. Продолжали стыдить. Иногда даже при посторонних людях.
Даже сейчас воспоминания были мучительными, а ведь уже столько времени прошло. Кира раздраженно повела плечом, словно сбрасывая наваждение. У прошлого нет над ней власти!