Кира капнула в кофе сгущенкой, потом взяла блин, намазала его сметаной, присыпала сахаром, завернула блин в трубочку и откусила кусочек. Посмаковала на языке, проглотила… и восхищенно уставилась на Илью.
— Илья Сергеевич!
— М-м-м?
Он ел блины цивилизованным способом, при помощи ножа и вилки, но незаметно наблюдал за Кирой. Ему нравилось, что она перестала стесняться и вела себя естественно.
— Илья Сергеевич, вы печете блины точь-в-точь, как моя бабуля! У меня так не получается, сколько не стараюсь. Научите, а?
— М-м-м… Нет. — Илья усмехнулся и взял еще один блин. — Это семейный рецепт. Угощаю только сам, секретами не делюсь.
Кира заметно огорчилась, но настаивать не стала.
— А чего бабуля не научила?
— Не успела… Она еще пироги пекла, таких я больше нигде не ела. Она пыталась учить, но я мелкая была, мимо ушей пропускала. А потом поздно стало, она умерла.
Кира скатала себе еще один блин — со сгущенкой.
— Мамина мама? Такая же строгая?
— Ой, нет. Не поверите, но мама отчима. У нее один сын, и внуков больше не было. Она меня любила, как родную внучку. Баловала… Платья мне шила, кофточки вязала, кукол наряжала. Даже игрушки мастерила, зайка до сих пор у меня живет. Как память.
Илья слушал и радовался. Значит, все же был в жизни Киры человек, который ее любил. Наверное, поэтому она и не стала злой и замкнутой. И не превратилась в копию матери.
— Мне одиннадцать было, когда бабули не стало. А мне даже не сказали, что она умерла… — продолжала рассказывать Кира. — Это летом случилось, я в детском лагере отдыхала. И родители решили мне не говорить. И на похороны не попала… Не попрощалась. Но я ее помню, и всегда буду помнить.
Она снова посмотрела на Илью. Он ожидал, что в ее глазах будут стоять слезы, но они были сухими. А вот взгляд стал грустным и серьезным. Это горе она уже пережила и смирилась с ним. Отплакала. Он не нашелся, что сказать.
— Это, наверное, уже лишнее. Да, Илья Сергеевич? — Кира грустно улыбнулась.
— Нет, Кира, не лишнее. Это тоже ты, и мне приятно твое доверие. Однако, мне уже пора. Ты поела? Оставь посуду. Я сказал, оставь. Иди, одевайся, я вызову тебе такси. Мне нужно в студию пораньше, а ты приезжай к началу вечеринки. Как раз успеешь побывать дома и прихорошиться.
— Не надо такси, я сама доеду.
— Кира…
— Илья Сергеевич! Это ваша кухня, и тут вы командуете. Сказали не мыть посуду, я не мою. А как мне ехать домой, я решу сама. Я не могу тратить деньги на такси, а брать ваши не хочу. И прекрасно доеду на метро… — Тут Кира споткнулась, сообразив, что не знает, где находится. — Вы только мне скажите, в какую сторону идти до станции.