Илья был уверен, что не сможет уснуть. Он привык спать один. После секса партнерша отправлялась спать в другую кровать, и даже с Николь у них были разные спальни. Его раздражал объятия и необходимость делить с кем-то одеяло.
Однако уснувшую Киру он принес в свою спальню и уложил в кровать, напрочь забыв про гостевую комнату. Спохватившись, не захотел будить девушку. Она сладко посапывала, тут же обняв обеими руками подушку. И сам уходить не захотел. Еще он в своем доме из собственной кровати не бегал!
Поначалу действительно не спалось. История Киры многое расставила по местам. Действительно, никакого сходства с Николь. Та была беспомощной и инфантильной, Кира же определенно знала, чего хочет, и не ждала, когда это принесут ей на блюдечке. Она действовала и добивалась желаемого. При этом ее детская непосредственность, наивность и робость не были наигранными и лживыми. Кира была искренна и в стремлении слушаться и подчиняться, и в стремлении самостоятельно решать, как ей жить. Это и подкупало.
Беспокоило одно. Что нужно Кире — сильный партнер или любящий отец? Илью не устраивали отношения в стиле «папа — дочка». С одной стороны, Кире в детстве сильно недодали любви и тепла. Но, с другой, она не искала, на кого бы свалить свои проблемы, не просила защиты и, кажется, даже не надеялась на взаимопонимание. Поэтому и тянулась к Теме, где отношения были строго регламентированы? Скорее всего…
Илья не заметил, как уснул. А когда проснулся, Кира еще спала. Ее голова лежала на его плече, и это, как ни странно, не раздражало. Он осторожно освободил руку и встал.
Где-то через полчаса, когда завтрак был почти готов, Кира появилась на кухне. Свежая, румяная… и все в той же футболке, едва прикрывающей ягодицы. Илья мысленно застонал и отвернулся к плите, благо пора было переворачивать блинчик.
— Доброе утро, — буркнул он.
— Доброе…
Кира с любопытством осматривалась. На столе уже был накрыт завтрак — кофе и блины со сметаной и сгущенным молоком. Илья снял со сковороды последний блинчик, выключил плиту и сел за стол.
— Умывалась?
— Конечно.
— Тогда садись, будем завтракать. И не смотри на меня так, я тоже умею готовить. Но ленюсь. Садись.
При слове «садись» Кира невольно поморщилась, но все же опустилась на табурет — осторожно и бережно. Илья сделал вид, что ничего не заметил.
— Кофе? Или заварить тебе чай? Кстати, никогда не видел, чтобы ты пила кофе.
— Кофе. Я пью, Илья Сергеевич, но только утром, один раз. И с молоком.
— Молоко ушло на блины. Знал бы, оставил бы тебе немножко.
— Сгущенка же есть.