– Соболезную по поводу всего, что с вами случилось, синьор Нони, – проговорил сотрудник Интерпола, переступая порог. – Доброго дня.
* * *
Шалбер заспешил к машине, но Сандра догнала его и заставила остановиться:
– Что это стукнуло тебе в голову? Совсем не обязательно было так обходиться с ним.
– Если тебя не устраивают мои методы, уходи и дай мне работать спокойно.
Шалбер и ее откровенно презирал, чего она терпеть не собиралась:
– Ты не можешь так со мной обращаться!
– Я уже говорил тебе, что занимаюсь лгунами. Ненавижу их и ничего не могу с собой поделать.
– А ты был честен в этом доме? – Сандра показала на особнячок за своей спиной. – Сколько ты успел наврать с тех пор, как мы туда пришли? Или уже и счет потерял?
– Ты никогда не слышала о том, что цель оправдывает средства? – Шалбер сунул руку в карман, вытащил пакетик жевательной резинки, положил пластинку в рот.
– И что это была за цель – унизить парализованного парня?
Шалбер развел руками:
– Послушай, мне жаль, что судьба так ополчилась на Федерико Нони, возможно, он этого не заслужил. Но несчастья случаются со всеми, это не избавляет нас от ответственности. Ты, как никто другой, должна это знать.
– Ты хочешь сказать, из-за того, что случилось с Давидом?
– Именно: ты же не используешь его смерть как алиби.
Шалбер, жуя резинку, широко открывал рот, Сандру от этого коробило.
– Откуда ты знаешь?
– Ты могла бы сидеть и плакать все это время, никто бы тебе и слова не сказал, но ты борешься. Твоего мужа убили, в тебя стреляли, но ты не отступаешь ни на пядь.
Шалбер развернулся и пошел к машине, тем более что снова стало накрапывать.
Сандра, не замечая дождя, постояла неподвижно, потом выпалила:
– Ты просто мерзок.
Шалбер застыл на ходу, обернулся:
– Своими липовыми показаниями Федерико Нони, это дерьмецо, отправил в тюрьму невиновного. Только чтобы не пришлось сознаться, что наложил в штаны. Это тебе не кажется мерзким?
– Понятно, ты сам устанавливаешь, кто виновен, а кто нет. С каких это пор, Шалбер?
Он шумно выдохнул, всплеснул руками:
– Послушай, не стоит затевать ссору посреди улицы. Я был слишком крут, это правда, но что поделаешь: я таков. Думаешь, гибель Давида не причинила мне боли? Думаешь, я не признаю, хотя бы частично, свою ответственность за то, что не предотвратил его смерть?
Сандра промолчала. Об этом она как-то не задумывалась. Может быть, она вынесла слишком поспешное суждение о Шалбере.
– Мы не были друзьями, но он мне доверял, этого достаточно, чтобы чувствовать вину, – заключил Шалбер.
Сандра сменила гнев на милость. Она заговорила в более рассудительном тоне: